ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ ИСТЕРИЯ И
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЗЛОНАМЕРЕННОСТЬ
Борис ХОРЕВ,
доктор географических наук,
профессорНи одна область знаний не пострадала в эпоху “перестройки” и “постперестройки” так, как демография. Сначала ее искажали невежественные псевдоученые и политики, оперировавшие демографическими данными с единственной целью — очернить, вывалять в грязи, оболгать наше советское прошлое. Похоже, когда так называемые демократы дорвались до власти и “устроили” подлинный геноцид собственного народа, обличители было поперхнулись, попритихли. Но затем за неимением иных аргументов снова стали выволакивать из небытия факты 50—60-летней давности, случаи произвола и репрессий, повлекших за собой гибель или ссылку людей. Мы, коммунисты, твердо осуждаем эти случаи и хорошо знаем, что их еще во второй половине 50-х годов сурово осудила сама партия — ВКП(б) — КПСС.
Всем нам надо помнить, о каком действительно тяжелом времени идет речь: это были годы гражданской войны, войны с фашизмом, борьбы с национализмом, с предательством в наших собственных рядах. Международный империализм делал все, дабы сокрушить ненавистную ему молодую советскую власть, уничтожить зарождавшуюся прекрасную социалистическую цивилизацию. Ощутив при ельцинском режиме все прелести капитализации, мы особенно остро понимаем наших отцов и дедов, оказавшихся в империалистическом окружении, хорошо знавших коварные повадки зарубежных хищников, столкнувшихся с их “пятой колонной” еще во времена раздавленной извне и преданной изнутри Испанской Республики. Наученные горьким опытом ожесточенной борьбы с Антантой в годы гражданской войны, они, наши отцы и деды, особенно опасались действий “пятой колонны” в своих собственных рядах. Отсюда чрезмерная, по сегодняшним понятиям, суровость предпринятых мер в отношении тех, кто мог быть в составе этой “пятой колонны”.
Истины ради надо сказать, что, как на грех, среди репрессированной внутрипартийной оппозиции оказалось слишком много лиц еврейской национальности, что вызвало крутую неприязнь лично к Сталину и в конечном счете к советской власти влиятельных сионистских кругов в западных странах. Их не остановило даже то, что в жестокой схватке с гитлеровским расизмом, поставившим одной из своих кровожадных целей поголовное уничтожение евреев, руководимый Сталиным Советский Союз, по сути, спас этот народ от полного истребления. На оккупированных территориях фашистами было уничтожено 2,5 миллиона евреев.
Более того, именно Советский Союз спас мировую цивилизацию от коричневой чумы. Так называемые западные демократии готовы были поладить с Гитлером, если бы он с самого начала пошел на Восток, и допустили позорный мюнхенский сговор. Именно благодаря им Европа была отдана на растерзание фашистам.
Приходится еще раз напомнить общеизвестные исторические факты. Гитлеровский фашизм планировал стереть с лица земли Польшу и Советский Союз, создать на востоке Европы гигантскую колониальную империю. При этом намечался подлинный (есть документы), а не мнимый геноцид целых народов, и он реально происходил. Была обречена на погибель польская нация. По плану “ОСТ” намечалось переселить в Сибирь 20 миллионов поляков, но на деле их стали уничтожать в массовом порядке в концлагерях.
В течение 30 лет планировалось выселить свыше 50 миллионов человек с территории Украины, Белоруссии, Латвии, Литвы и Эстонии, предоставив земли немецким колонистам. Русскую нацию планировалось просто “подсократить” миллионов на 30 (по тому же сценарию), а еврейский народ уничтожить полностью. Как тут не сказать нашим “демократам”, ведущую часть идеологического актива которых составляют лица еврейской или смешанной национальности, что они должны быть по гроб жизни благодарны КПСС, не допустившей “окончательного решения” еврейского вопроса по-фашистски!
Специально созданная комиссия по определению потерь советского народа называла безвозвратные потери армии в годы Великой Отечественной войны — 8,7 миллиона человек. А точнее, 8 668 400 бойцов и командиров Красной Армии. Из них погибли на поле боя 5 226 800 человек, умерли от ран в госпиталях 1 102 800, умерли от болезней по другим причинам 555 500, пропали без вести, не вернулись из плена 1 783 300. Если не учитывать последнюю категорию, то есть 1783 тысячи человек, судьба которых неизвестна, то эти потери одной только армии примерно равнозначны потерям гитлеровских вояк (пишу об этом, поскольку есть негодяи, утверждающие, что мы, мол, воевали хуже Гитлера).
Однако фашизм не был бы фашизмом, если бы не уничтожал мирное население, где потери оказались куда более тяжкими. Только в блокадном Ленинграде умерли 800 тысяч человек, а ведь их в непосредственные военные потери не засчитывают. Созданная еще в годы войны чрезвычайная государственная комиссия определяла число погибших советских людей от преднамеренного истребления в 6,3 миллиона человек, от голода и эпидемий — в 5,5 миллиона, на принудительных работах в Германии — 2,8 миллиона.
Фашисты разработали и внедряли в практику расистский “новый порядок в Европе” (как это похоже на “новый мировой порядок”, устанавливаемый ныне Западом). Согласно ему, славяне рассматривались как “низшая раса”. По отношению к ним правая рука Гитлера, вождь нацистской партии Мартин Борман предписывал следующее: “Славяне должны работать на нас. Если мы не нуждаемся в них, они могут умереть. Система здравоохранения не нужна. Рождения у славян нежелательны. Они должны использовать контрацепцию и практиковать аборты, и чем больше, тем лучше. Образование опасно. Что касается пищи, то они не должны получать больше, чем необходимо”. Многое из этой идеологии, как мне лично кажется, напоминает некоторые элементы ельцинских “реформ”.
Демографические последствия Великой Отечественной войны были крайне тяжелыми. Численность населения страны была восстановлена только в 1954 году, Украины — в 1959 году, Белоруссии — в 1970 году. Более точно масштаб катастрофы характеризуют оценки потерь населения за годы войны. Согласно последней официальной оценке, выполненной Специальной комиссией по определению потерь в годы войны, “общие прямые людские потери советского народа составили 27 миллионов человек”. Таковы масштабы фашистского геноцида.
Ни в какое сравнение с ним не идут ни обоснованные, ни необоснованные людские потери советского народа при Сталине. По данным КГБ, за 1930— 1953 годы, то есть за 24 года, из общего числа репрессированных за государственные и контрреволюционные преступления в 3 778 234 человека были приговорены к расстрелу (но не обязательно расстреляны) 786 098 человек (В КГБ СССР.— “Известия”, 1990, 13 февраля). Так что сообщения о десятках миллионов репрессированных и расстрелянных при Сталине есть не что иное, как беспардонная ложь. Как мыльный пузырь лопнул и миф о людских потерях в 110, 80, 60, 40 миллионов. А ведь им огульно оперировали “демократы”, идя к власти. Оказались вымышленными и те более, что ли, “скромные” данные, что назывались в Конституционном суде во время процесса над КПСС в 1992 году,— 19 миллионов репрессированных, из них 7 миллионов — расстрелянных. К сожалению, вымыслы цели своей достигли: обыватель был напуган, оболванен и от советской власти было отвернулся. Доказать же недоказуемое о многомиллионных людских потерях от репрессий до сих пор не может, как ни тужится, даже Спецкомиссия известного идеолога-предателя А. Н. Яковлева.
Уловка фальсификаторов заключается в том, что они всячески пытаются объединить цифры погибших в войне с цифрами пострадавших от репрессий. Доходит до полного абсурда. Так, утверждается, что 158 тысяч военнослужащих Красной Армии во время войны были расстреляны, а 442 тысячи прошли через штрафные роты и батальоны (кстати, не полки же и не дивизии!). Всех валят в одну кучу, мол, все они репрессированы. Я не перепроверял эти цифры. Но даже если допустить, что они соответствуют действительности (хотя цифрам, которые приводят “демократы”, доверять ни в коем случае нельзя), то следует напомнить следующее:
во-первых, за время войны около 31 миллиона советских граждан почти из 40 возрастных групп (до 1927 года рождения включительно) надевали военную форму;
во-вторых, трусов и паникеров, как известно, командирам разрешалось расстреливать без суда и следствия прямо на поле боя. Кроме того, существовало такое довольно суровое понятие, как военный трибунал. Под трибунал за поражение вверенных ему войск в 1941 году пошел и был расстрелян даже командующий фронтом генерал Павлов. По последним данным, из 3 396 400 советских военнослужащих, попавших в плен или пропавших без вести (немцы называют цифру в 5,7 миллиона, но это скорее из области фантастики, хотя я сам было в нее поверил и написал об этом в одной из статей, у нас называется еще цифра в 4,5 миллиона), возвратились 1 836 000 человек (по нашим данным).
На Ярославщине, родине уже упоминавшегося “перевертыша”, агента влияния А. Н. Яковлева, вышла “Книга памяти” в 4 томах. И в книге, и в опубликованной рецензии на нее некоего Виктора Губарева историческая правда ловко искажается как в отношении потерь в войне с гитлеризмом, так и репрессий. Другого от яковлевцев-ельцинистов и ожидать не приходится. Но все же есть там пара цифр, которым, видимо, можно поверить. По словам авторов, среди ярославцев насчитывается 5952 репрессированных, в том числе 2210 расстрелянных (как будто за все годы советской власти). Возможно такое? Да, возможно. И среди ярославцев были, наверное, всамделишные власовцы, дезертиры, люди, бежавшие с поля боя. Напоминаю, все они теперь относятся к репрессированным. Наверное, кто-то пострадал и из-за перехлестов внутриполитической борьбы при Сталине. Да и при Ленине советская власть не жаловала пособников белогвардейцев и интервентов, а в Ярославле к тому же восставали, то есть поднимали мятежи, служа в Советской Армии, левые эсеры.
Ярославщина — средненаселенная область страны. По переписи 1939 года, в ней насчитывалось (в современных границах) 1602 тысячи жителей, в 1959 году — 1396 тысяч (довоенная численность из-за войны и миграции так и не была восстановлена). Население Советского Союза после присоединения западных земель в 1940 году составляло 190 миллионов и восстановлено было только в 1954 году.
Нетрудно подсчитать, что в процентах к 190 миллионам количество репрессированных, по официальным данным (то есть около 3,8 миллиона), составило бы 0,02 процента, из них расстрелянных, по тем же данным,— 0,004 процента. А в Ярославской области по отношению к 1,6 миллиона жителей по переписи 1939 года аналогичные числа — 0,003 процента и 0,001 процента. Как видите, разница (0,02 и 0,003) слишком большая, то есть конкретные данные говорят о том, что на Ярославщине масштабы репрессий были во много раз меньше официальных данных КГБ 1990 года.
Различные зарубежные авторы, а за ними теперь и наши, называли цифры одновременно находившихся в заключении в ГУЛАГе — от 6,9 до 12 миллионов человек. В “Военно-историческом журнале” (1991, № 7) приведено, по архивным данным, точное количество заключенных в лагерях и колониях ГУЛАГа по годам, начиная с 1930-го (179 000 человек) и кончая 1953 годом (2 468 500 человек). Процент осужденных за контрреволюционные преступления самым высоким был в 1946—1947 годах (50—60 процентов), а затем постепенно снизился до 26,5 процента в 1953 году.
В том же номере журнала приведены и данные о количестве выселенных в период коллективизации, убедительно опровергающие как вымысел А. И. Солженицына о 15 миллионах раскулаченных “крестьян”, так и “данные” зарубежных авторов о 3—4 миллионах “жертв коллективизации” (миллионы и тут в ходу). Материалы, приводимые в журнале, датируются 6 мая 1930 года, то есть датой окончания массового выселения, и говорят о полумиллионе человек. Не будем сейчас обсуждать, насколько оправданны были эти насильственные меры, но очевиден их совершенно иной масштаб.
Фантастические домыслы о десятках миллионов “репрессированных” и тем более “погибших” не должны приниматься на веру. Вместе с тем нельзя не вспомнить, о каком суровом времени мы говорим. В Великую Отечественную войну стране приходилось идти на огромные жертвы, чтобы выстоять, выжить, а тем самым спасти мировую цивилизацию от коричневой чумы. Было не до сантиментов. “Убей немца!” — писалось в газетах, и не просто фашиста, а именно “немца”. К фашистским пособникам отношение было еще более жестким. Тем, кто отвечал за “безопасность тыла” (есть такой военный термин), приходилось идти на крайние меры, вплоть до вынужденных депортаций “возможного противника”. К сожалению, не обошлось без “гримас”, привнесенных годами ожесточенной классовой борьбы (а ведь это было), с присущим им развитым чувством политического недоверия и настороженностью. Если жертв выселения и депортации кулачества можно отнести “на счет большевиков” (вряд ли это было разумной мерой, хотя и она была вызвана чрезвычайными обстоятельствами времени), то сотни тысяч людей, погибших от рук контрреволюционного подполья в Прибалтике, в западных областях Украины — на совести совсем иных сил. А ныне эти силы в этих местах пришли к власти, рушат памятники Ленину и своим жертвам. В то время они вполне справедливо объединялись с власовцами и “полицаями” в один слой людей — немецко-фашистских пособников, и таковыми действительно были. Установить мир на западных землях удалось не скоро — лишь к концу 40-х годов (да и то не везде), при этом некоторые выступавшие с оружием в руках попали в лагеря, а их семьи были выселены в Сибирь как спецпереселенцы. Подавляющая же часть их вернулась на родину.
Демографическое невежество и политическая злонамеренность еще больше, чем в тематике репрессий, проявляются в оценке так называемых общих людских потерь страны в советское время, которые как раз и пытаются представить в основном как жертвы советских репрессий, “неумение Сталина” воевать или как результат козней большевиков.
Цифры называются разные — в зависимости от того, что прочитал или услышал тот или иной “разоблачитель” — 40,50,60, 70, 80, наконец, даже 120 миллионов, никак не меньше.
Фантастические вымыслы касаются буквально всех тяжелых этапов советской истории (а они были): от гражданской войны до Отечественной, особо обыгрываются, как уже отмечалось, “сталинские репрессии”.
Факты? Пожалуйста. Напомню только наиболее дикие.
“Демократические” “Известия” от 16 апреля 1990 года: “По некоторым подсчетам (подчеркнуто мною.— Б. X.), за период с 1918-го по 1941 год погибли 37 миллионов человек” (статья доктора наук А. Кивы).
А вот национал-патриотическая “Литературная Россия” от 5 апреля 1991 года: “...Конечно, навредила нам послевоенная самолюбивая тяжба с Америкой. Там к тем годам 100 лет не было войны на их территории, а у нас? Там в XX веке насильственной смертью погибло не более 500 тысяч человек, а у нас? По новым данным (подчеркнуто мною,— Б. X.), около 110 миллионов. Да что за людей: самых цветущих, самых жизнеспособных, генофонд нации” (статья уважаемого писателя Вл. Гусева).
“По некоторым подсчетам”? Каким? “По новым данным”? Каким именно?
Мне известно происхождение этих данных, и я не могу не подивиться дремучему невежеству или же чрезмерной предвзятости и злонамеренности авторов и “всеядности” редакций изданий.
Вот что пишет по поводу этой “демографической истерии” самый крупный специалист по исторической демографии советского времени, член-корреспондент РАН Ю. А. Поляков: “Я берусь доказать, к примеру, что девять десятых цифр о народонаселении, о потерях во времена гражданской и Отечественной войн, цифр, то и дело приводимых в газетах и журналах, не имеют научной основы и не соответствуют действительности”.
Итак, откуда — непосредственно — взялись “некоторые подсчеты” А. Кивы в “Известиях”?
Да из статейки некоего 0. Лебедева “Перечеркнутая Россия”, опубликованной в журнальчике “Век XX и мир” (1990, № 2). Статейка претендует на наукообразность. Однако претензия на математические исчисления (не сомневаюсь, что автор математик) только прикрывает полнейшую демографическую безграмотность. “Жертвы страны” за 1918—1949 годы исчисляются на основе анализа годовой численности населения, коэффициентов рождаемости, которые “в основном известны, хотя иногда противоречивы”, а также коэффициента естественной смертности, за который принимается “естественное предположение, что он менялся по прямой, соединяющей точки 1896-го, 1913-го, 1956 года” (?!). Более подробно методика не раскрывается, но зато называются цифры, одна фантастичнее другой.
Специалисты-демографы хорошо знают, что действительные колебания рождаемости по годам весьма значительны, и никаких “прямых” тут и в помине нет. Не говоря уже о том, что весьма странно исчислять таким способом число “жертв”. Ведь жертвы — это, вероятно, погибшие, не так ли? А тут мы имеем дело с заведомо заниженными показателями смертности (1896-й, 1913-й и 1956-й — не самые плохие годы), вычитаем их из показателей рождаемости, получаем завышенную величину естественного прироста и, сравнивая ее с величиной общего прироста, полученного из анализа погодовой численности населения, толкуем о получившейся отрицательной разнице как о “жертвах”. Кстати, в эти “жертвы” автоматически включаются и мигранты. Чушь несусветная!
Все это подается в совершенно безапелляционной форме. Выводы делаются такие: “Как видно, Гитлер воевал хуже Вильгельма в 2 раза, а Сталин — хуже Николая в 24 раза. Отсюда счет Сталину за 40-е — 33 миллиона человек (в другом месте — 37 миллионов. — Б. X.). В целом за 1918—1949 годы погибли около 74 миллионов человек”. И далее: “Упущенная цивилизация... сохранила бы нам около 90 миллионов жизней, а к 1940 году нас было бы 300 миллионов человек, что согласуется с прогнозами и Менделеева” (к этим прогнозам мы еще вернемся). “Главной причиной жертв... явился экономический геноцид, когда из живого экономического организма вначале была удалена наиболее жизнедеятельная его часть — частная собственность...” В последнем случае комментариев не требуется, но надо хотя бы на одном примере показать вздорность всех этих не столько исчислений, сколько измышлений. Как мы действительно воевали в Отечественную войну, выше уже говорилось.
О масштабе военной трагедии также говорилось.
Много? Конечно, много. Но все же на десяток миллионов (подумаешь, “мелочь”!) меньше, чем у Лебедева и Кивы, и уж совсем непонятно, почему счет, который должен быть предъявлен Гитлеру, предъявляется окончательно измордованному Сталину. К тому же не знаю, насколько Сталин воевал хуже Гитлера, но знаю, что советские бойцы воевали, если сравнить их потери с потерями на Восточном фронте Германии и ее сателлитов, отнюдь не хуже гитлеровских вояк, а если исключить 1941 год, то и намного лучше.
Но что нынешним гангстерам пера, кликушам и демагогам до исторической правды!
Теперь о “110 миллионах” погибших у Гусева в “Литературной России” (к теме о людских потерях газета обращается постоянно, называя в разных номерах разные цифры,— я беру максимальную).
Происхождение этой цифры тоже известно — из произведения эмигранта И. Курганова, воспроизведенного в “Аргументах и фактах” (1990, № 13) и там же, что бывает нечасто, опровергнутого (1990, № 19). Специалисты-демографы не раз называли величины так называемых недоборов рождений в результате спада рождаемости в силу войн — первой мировой, гражданской, Великой Отечественной. Так вот, в этом случае этот действительно многомиллионный “недобор” также отнесен к людским потерям, что является совершенно антинаучным и абсурдным. Такие “недоборы” характерны для всех воюющих сторон, и нигде их к “потерям” не относят.
У нас же их относят сначала к “потерям”, а затем приравнивают “потери” (все, включая эмигрантов) к “числу погибших”. Выходит, среди “неродившихся”, по Гусеву, оказались “самые цветущие, самые жизнеспособные”. В огороде — бузина, а в Киеве — дядька. Однако все это не помешало писателю Д. Балашову довести число потерь до 120 миллионов человек (статья в “Нашем современнике”).
Такова цена поверхностных увлечений демографией среди дилетантов. А ведь находятся люди, которые им верят. А дамочки окололитературной богемы прямо-таки визжат по этому поводу на литературных вечерах. Вот уж поистине безвременье, а точнее — время черной реакции и мракобесия. Почему-то в России такие периоды, повторяясь, приходятся на конец столетий.
Теперь о “прогнозах Менделеева”. Д. И. Менделеев действительно, основываясь на данных Всероссийской переписи населения 1897 года, дал демографический прогноз — первый в нашей статистике. По этому прогнозу выходило, что через 70 лет — в 1967 году — в стране должны были проживать как минимум 360 миллионов, а оказалось (в несопоставимых границах) 235 миллионов. “Вот этот "дефицит" в населении России, равный 125 миллионам человек, представляет собой тот подлинный итог, во что обошлись российскому народу революция и "достижения советской власти"”,— пишет в своем труде “Подлинный облик царя-мученика как человека, христианина и монарха”, посвященном прославлению правления Николая II, эмигрировавший из России монархист-царедворец Н. Обручев. “Литературная общественность” сразу ухватилась за этот весьма далекий от объективности труд.
Специалистам-демографам совершенно ясно, что прогноз Менделеева основывался на простой экстраполяции данных на момент прогноза, и Менделееву тогда не было ведомо, что во всех цивилизованных странах произойдет так называемый демографический переход, сменится тип воспроизводства населения. Это общецивилизационный процесс, вызванный развитием культуры, образования, сменой жизненных стереотипов, самой потребности семей в детях. Патриархальная семья, ориентированная на детей, сменилась современной семьей, самой жизнью предназначенной быть малодетной, среднедетной, но никак не многодетной. В этом суть “демографического перехода”.
Ушли в прошлое высокая рождаемость и высокая смертность, характерные для дореволюционной России и еще недавно для многих развивающихся стран, на смену им пришли сначала относительно повышенная рождаемость и низкая смертность, а затем и низкая рождаемость и низкая смертность. Если бы в 1897 году кто-либо дал подобный прогноз для большинства стран Европы и Северной Америки, то его итоги через 70 лет оказались бы еще более “неутешительными”, ибо падение рождаемости в них зашло гораздо дальше, чем в нашей стране. И при капитализме, и при социализме процессы тут оказались сходными, и существует огромная демографическая литература на этот счет.
И даже если Менделеев “из предосторожности” положил в основу прогноза прирост населения России в 1,5 процента в год вместо 1,81 процента в 1897 году, существа дела это не меняет. Кстати, Менделеев для сравнения указывал на наиболее благополучную в этом отношении западную страну — Германию,— где годовой прирост составлял тогда полтора процента. Ныне же в Германии самый низкий в Европе коэффициент рождаемости: 10 рождений на тысячу населения, не обеспечивающий даже простого воспроизводства, и, не будь иммиграции, ее население, как и ряда других европейских стран, уже давно сокращалось бы. Естественного прироста там уже нет. Но никто не относит это на счет “козней” кайзера или Гитлера (последний, кстати, поощрял рождаемость), христианских демократов или социал-демократов, попеременно стоявших у власти.
Честное слово, стыдно читать всю эту ерунду в наших изданиях, слышать ее из уст уважаемых литераторов и публицистов (они особенно падки на дилетантскую цифирь). Демографические проблемы у нас в стране существуют, и острые, но их характер и происхождение сложны и противоречивы, их осмыслением занята целая научная отрасль, и отнюдь не специалисты-демографы повинны в распространении мифов. В зарубежной демографической литературе подобные мифы давно уже получили надлежащую критическую оценку, а у нас эта мифология явно пришлась кому-то ко двору.
Лучше всего ошибочность подобного подхода проявляется, как уже отмечалось, на зарубежных примерах. Так, используя в расчетах коэффициент прироста 2,2 процента, американец Ф. Боинг в середине XIX века составил прогноз на многие годы вперед. К 1980 году США, согласно прогнозу, “потеряли” 220 миллионов человек, ибо была предсказана численность 452 миллиона. Использование неизменных показателей в ретроспективных исчислениях естественного движения населения какой бы то ни было страны, особенно же страны, переживающей чрезвычайно бурный период своей истории, и тем более выдача “недобора рождений” за “людские потери” крайне некорректны, антинаучны. Преподаватель Гарвардского университета (США), наш эмигрант С. Максудов отнес расчеты И. Курганова ввиду их предвзятости к “псевдонауке”.
Ошибся — уже по другой причине — и Менделеев, бывает такое и с крупными учеными.
Профессиональные демографы буквально “стонут” от неуемного дилетантского вторжения в сферу их деятельности. Как раз в области рождаемости и естественного движения населения существует столько тонкостей, что и специалисты путаются в интерпретациях данных и делают неточные выводы.
Еще один пример “диктатуры невежества”, захлестнувшей печать: “По данным переписи 1959 года, в России было более 294 тысяч сельских населенных пунктов. Тридцать лет спустя — 156. Вспомним, что в войну было разрушено 70 тысяч сел. Таким образом, из-за леворадикальных экспериментов погибло сел в два раза больше, чем во время войны. А сколько было убито (да-да, убито) людей в результате невыносимых условий существования!” (Платонов О. Леворадикалы //Литературная Россия. 1991, № 9).
Я профессионально занимался проблемой сельского расселения, в течение многих лет возглавлял борьбу специалистов против проводившейся в свое время ошибочной политики неперспективных деревень. Да, вследствие этой политики многие деревни исчезли с географической карты. Однако сколько, точно не известно (впрочем, близка к истине цифра в 24 тысячи). При проведении переписи населения в 1970 году десятки тысяч хуторов, кордонов, отдельно стоявших усадеб, считавшихся до того отдельными населенными пунктами, были “приписаны” к близлежащим поселениям. Сделано это было для того, чтобы показать, что в политике сселения мелких деревень достигнуты “успехи”, хотя в период между переписями 1959-го и 1979 года, на начальном этапе сселения, существенных изменений не произошло. После 1970 года сформировалось, отстроилось все же немало новых, так называемых перспективных поселков, куда ушли жители мелких деревень. Часть подалась в города.
Пишу эти строки в своей родной деревеньке Налуцкое — бывшей неперспективной, где у меня дом. По соседству, в километре отсюда, на месте деревни Шубине вырос большой совхозный поселок. Налуцкое все же сохранилось — две семьи остались, одна вернулась из другого перспективного поселка, Алтынова, остальные куплены горожанами, “дачниками”. На месте старых непроезжих грунтовок проложены асфальтовые дороги. Новое Шубине мы считаем центром цивилизации, и, несомненно, новая сеть поселений выше по качеству прежней. Что отнюдь не означает, что у нас не перегнули палку с поспешным отнесением селений к неперспективным. Не везде получилось так удачно, как здесь. Но все же наш пример — явление довольно распространенное.
Уверен, что О. Платонов российской деревни не знает.
Что касается “невыносимых условий существования”, то нельзя не сказать, что именно в 70—80-е годы в Нечерноземье селяне стали жить много лучше, чем прежде, шло большое строительство, всюду дома под шифером, личный моторный транспорт, лучшая связь, дороги, газ, телевидение, современная мебель, люди неплохо зарабатывали.
А вот теперь условия действительно стали невыносимыми. Тем более отвратителен легковесный дилетантизм, замешанный на ненависти и мракобесии.
Во всех “исследованиях” демократов, касающихся темы данной статьи, да и не только, явно просматриваются политическая злонамеренность и, если хотите, политический заказ нынешнего режима. С них станется, и к жертвам и потерям они припишут и тех, кто погиб от их рук у Белого дома, в Чечне, во всех горячих точках бывшего СССР, кто гибнет сейчас в Дагестане, кто мог бы от них родиться и прочее. Чего не сделаешь, чтобы удержать власть. Для этого все методы хороши. Чтобы накануне выборов окончательно запугать российского обывателя, власти предержащие идут на все. В ход пущены все грязные предвыборные технологии, приглашаются зарубежные советники и имиджмейкеры, запускаются всевозможные “утки”, стряпаются легенды и мифы, раздуваются политические скандалы, сочиняются все новые и новые небылицы о нашей истории, пекутся новые политические блоки с устрашающими названиями типа “Медведь”... Несть числа выдумкам “демократов”, лишь бы отвлечь избирателя от основной проблемы — смены режима. Только всуе они напрочь забыли, что есть в России еще непродажные ученые, незаангажированные СМИ, которые на фактах смогут развенчать всю их галиматью, опровергнуть их измышления и донести истину до миллионов граждан России, поставить жирный крест на их вранье и помочь людям сделать правильный выбор. Выбор в пользу России и ее народа.
Деревня Налуцкое-на-Волге