Учитель
Естественен вопрос, - а как же Сталин? Он что - не видел беспомощности Жукова? Безусловно видел, но тут все не просто.
Это досужим людям, сидящим по многочисленным конторам, институтам, редакциям и т.д., кажется, что все подчиненные у нас трудолюбивые гении, а все начальники исключительные дураки. И так бывает, конечно, но чаще всего наоборот. Когда речь идет о настоящем Деле - выиграть бой или изготовить заданную продукцию к заданному времени - то нет для
[218]
начальника большей ценности, чем толковый подчиненный, а толковые подчиненные - это большая редкость. Их черта с два найдешь готовых, их приходится учить и воспитывать.
Что у Жукова был за боевой опыт до войны? Халхин-Гол. Ситуация, когда японская армия перешла границу и села в оборону. Японцы дали Жукову спокойно подготовить операцию - обеспечить связь, подтянуть войска, тылы, боеприпасы и т.д. Плюс рядом был старший по званию Г.И. Кулик со свежим опытом боев в Испании.
А в 1941 году Жуков столкнулся с армией, в которой инициативу проявляли все - от генерала до унтер-офицера. Кстати, потом, когда Жуков станет министром, то он и в Советской Армии так поднимет роль сержантов, что и сегодня ветераны с благоговением вспоминают: "При Жукове в армии были СЕРЖАНТЫ!" Кстати, и это причина, что при жуковских сержантах в нашей армии не было такого явления, как "дедовщина".
Жуков не мог справиться с быстротекущей обстановкой 1941 году, да еще и на огромных фронтах - у него не хватало опыта, он терялся. Ну, а кто бы тогда не растерялся? Наверняка и Сталин
Петен и Гитлер
[219]
терялся, но не показывал виду, а у Жукова растерянность выражалась в хамстве, в срыве злости на подчиненных, в страхе, что его войска обойдут, а у него не будет резервов. Видел ли это Сталин? Не мог не видеть и не мог не понимать. Но растерянный подчиненный - это еще не конченный подчиненный.
Положение с подчиненными у Сталина усугублялось тем, что ни одна их характеристика мирного времени не гарантировала соответствующего поведения в бою. На парадах и на докладах все генералы - суворовы и кутузовы, а на фронте... А на фронте - блюхеры и тухачевские.
Ведь Блюхер вроде неплохо командовал войсками численностью в дивизию в Гражданскую войну. А дошло дело до реального командования войсками фронта - и он оказался беспомощным в инциденте у озера Хасан в 1938 г.
Вот это положение, когда генералы мирного времени и даже герои прошедших войн (скажем - маршал Петен у французов) вдруг оказываются неспособными командовать войсками в текущей войне, характерно для всех армий.
Скажем в мае 1945 г. у Гитлера все еще сохранялась надежда, что к Берлину прорвется 12-я танковая армия. Но доверил он ее не фельдмаршалам Рундштедту или Манштейну, а генералу Венку, который начал войну майором. Полковник Черняховский за два года войны стал генералом армии и командующим фронтом. Американцы, не страдавшие дефицитом генералов, должность главнокомандующего экспедиционными силами в Европе доверили подполковнику О.Брэдли.
И.Д.Черняховский
И даже в ходе войны, уже по реальным Делам, оценить генералов было не просто. Победил, - а может враг
[220]
был слаб? Потерпел поражение, - а может враг был очень силен? А может быть просто не повезло{31}?
Война заставляла генералов показывать себя в Деле, и Сталин мог более объективно оценить их. Он снимал одних, заменял их другими, снятые отличались, а новые ничем себя не показывали, снова шли замены и замены, пока не зарекомендовала себя плеяда надежных, опытных, проверенных в бою генералов и маршалов. Снимался с должности (начальника Генштаба) Жуков, снимались Кулик, Конев, Ворошилов, Еременко и т.д. Полководцев, имевших в ходе войны прямой и устойчивый рост, таких как Рокоссовский или Черняховский, не так уж и много.
Считается, что генерал, который в мирное время командует военным округом, в войну должен командовать фронтом. Но в жизни так не получалось.
Вот, к примеру, командующий войсками Сибирского военного округа (с 1938 г.) генерал-лейтенант С.А.Калинин. Был
[221]
опробован в действующих войсках на должности командующего армией, но в 1944 г. не просто снят, но и отдан под суд, а после войны еще и разжалован.
Д.Т.Козлов уже в Гражданскую войну командовал полком. Окончил академии им. Фрунзе и Генерального штаба. Генерал-лейтенантом стал в 1940 г., с 1941 командующий Закавказским военным округом, т.е. в войну должен командовать фронтом. Сталин и дал ему Крымский фронт в 1942 г., но приехавший туда представитель Ставки Мехлис, сразу же стал "информировать", что Козлов с обязанностями не справляется. На что Сталин с отчаяния зло ему ответил, что Мехлису, видимо, нужен Гинденбург, но у Ставки в резерве гинденбургов нет и нужно обходиться теми, кто есть. "Гинденбургов" действительно было не много - Козлова сняли с фронта, дали армию, но он и с ней не справился и дальше служил "уполномоченным" и "помощником", выйдя в 1954 г. на пенсию в том же звании генерал-лейтенанта.
А вот генерал-лейтенант Хозин - командир бригады в гражданскую. До войны и Ленинградским военным округом успел покомандовать, и с 1939 г. был начальником академии им. Фрунзе, т.е., учил будущих полководцев воевать. Видимо, как большого специалиста Жуков привез его в Ленинград. Так вот, этот генерал может оспаривать у Еременко право на включение в книгу рекордов Гиннеса - вряд ли за всю историю войн был еще генерал, которого бы за одну войну снимали с должности 10 раз! И благо бы снимали за то, к примеру, что он в блокадном городе любил на своей квартире смотреть кинофильмы исключительно в компании молоденьких телеграфисток, что к военному искусству непосредственного отношения не имело. Но ведь снимали и по Делу: "за безынициативность и бездеятельность". И ничего - по сумме снятий и повышений Хозин все равно дослужился до генерал-полковника и должности командующего тыловым Приволжским военным округом.
Надо сказать, что и наш противник срочно пересматривал свои кадры. Скажем, до зимы, 1942 г. для немцев был в целом удачен - они дошли до Кавказа и Сталинграда. И, тем не менее, с февраля по октябрь Гитлер только уволил из армии 185 генералов, в том числе - с весьма громкими довоенными фамилиями.
[222]
Из-за неразвитости связи, численность войск в советских дивизиях уменьшалась до 5-6 тысяч, так как многочисленными соединениями без хороших радиостанций командовать было невозможно. Число генеральских вакансий соответственно росло. И кроме того - это война. В ходе ее погибли, умерли или пропали без вести 421 советский генерал и адмирал. Боевые потери: приняли смерть в бою (176), умерли от ран (62), погибли в авиакатастрофах (15), от несчастных случаев (6), умерли от болезней (30), погибли или умерли в плену (23), во избежание плена застрелились (4), подорвались на минах (11) и без вести пропали (18)) - 345 человек. Небоевые потери (в том числе 20 - осуждены и расстреляны) - 76 человек. Это огромная убыль. Сталину очень нужны были генералы, а уж перспективные и подавно!
Для Сталина трудность с кадрами полководцев накануне войны усугублялась еще и тем, что он их не мог знать. Знать человека - это не значит знать его фамилию и изучить личное дело. Человек познается в Делах. Чтобы знать подчиненного нужно лично давать ему поручения и лично принимать результаты. А вокруг Сталина таких военных было не много и Жуков был в их числе.
Но посмотрев на него с начала войны, Сталин понял, что из всех, кого он знал, Жуков пока наиболее слабый. Вообще-то я терпеть не могу, когда кто-либо так пишет о Сталине. У меня сразу возникает вопрос - откуда ты, придурок, знаешь, что Сталин думал, и что он понял? Но в данном случае это хорошо видно, надо только поставить себя на место Сталина.
Давайте я вас протестирую на пригодность к этому делу.
Представим, что вы живете в глухомани и у вас есть дом, коровник и амбар с зерном. Все объекты стоят отдельно и все одновременно загорелись. Если сгорит дом, то на зиму можно успеть соорудить времянку. Если сгорит коровник - то же можно сделать и для коровы. Но если сгорит зерно - то всем смерть. Это самый важный объект.
У вас три сына - пожарных. Один хороший специалист, другой хуже и третий - никакой. Как вы их расставите по объектам пожара - кого куда?
Если вы самого лучшего пожарного поставите тушить зерно, то вы на место Сталина не годитесь. Потому, что вы забыли
[223]
о себе. Самый важный объект будете тушить лично вы. Слишком это страшно, чтобы довериться кому угодно. (Доверить Западный фонт, защищавший Москву, Сталин никому не мог). Сталин лучшего пожарного послал бы тушить дом, худшего - коровник, а с никаким пожарным стал бы тушить амбар.
Не мог он взять на Западный фронт Тимошенко, а на Юго-Западный послать Жукова. Да, на Западном фронте было бы легче, но Жуков бы обгадил на Юго-Западном дело так, как он обгадил его в Ленинграде, и немцы были бы к Новому году уже в Турции.
Между прочим, это означает, что ответственность за бездарное руководство Западным фронтом несет лично Сталин, а не только Жуков. Правда, Сталин в отличие от Жукова, не провел всю жизнь в подготовке к управлению войсками, не участвовал в учениях, в маневрах и не мог находиться на КП Западного фронта. И тем не менее.
Еще один вопрос - а почему именно Жуков? Почему не Иванов, Петров, Сидоров? Я писал, что толковые подчиненные под ногами не валяются - их надо терпеливо готовить. А это значит - нужно давать им Дело, заведомо зная, что они натворят ошибок. Потому что никакой институт, никакие академии Делу не учат, преподаватели этих заведений просто о Деле рассказывают, и дай Бог, чтобы они сами понимали о чем. Делу можно научиться, только делая его. Но конечно, обучать Делу нужно того, у кого есть к нему задатки. Что толку учить баскетболу толстого коротышку? А у Жукова были безусловные задатки полководца. Их заметили в Жукове и очень точно дали в своих "Аттестациях" и Буденный, и Рокоссовский. Это "болезненное самолюбие", "сухость", "жесткость и грубоватость". Сухость, грубоватость и жесткость - это внешние проявления свойства характера, на которое почти прямо указал Буденный - жестокость.
Вы спросите - а как же сам Рокоссовский? Ведь у него таких черт никто не замечал? В том-то и дело, что не замечал. Рокоссовский, Тимошенко - это полководцы от Бога. Они знали в каком месте и в какое время эти свойства характера нужны и в остальное время умели их контролировать, т.е. - оставаться нормальными людьми.
Почему Сталину было так важно, чтобы его ученик-полководец был самолюбив и жесток?
[224]
Я цитировал Рокоссовского: он рассказывал, что Сталин, через голову Жукова, разрешил ему отвод войск. Но вот что, вспоминает Рокоссовский, последовало дальше. Как только Жуков об этом узнал, он немедленно дал телеграмму:
"Войсками фронта командую я! Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю, приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать. Генерал армии Жуков".
Давайте вдумаемся, что стоит за этими строками.
Вообще-то Жуков, как человек, боялся Сталина. Говорят, что в 1945 г. он на приеме союзников, оговорившись, назвал английского фельдмаршала "товарищ Монтгомери". Когда на это обратили его внимание, он страшно переволновался и даже специально разговаривал со Сталиным, доказывая, что это он неумышленно.
На переднем плане слева направо: Д.Эйзенхауэр, Г.Жуков и Б.Монтгомери
Но когда речь шла о военных вопросах, в которых Жуков считал себя специалистом, то он вел себя со Сталиным порою дерзко до грубости. Самолюбие не давало ему признать чье-то верховенство над собой. Даже верховенство Сталина.
В чем ценность этой черты. Самолюбие, честолюбие - важнейшие свойства подчиненных. С безразличным подчиненным,
[225]
которому безразлично что о нем думают (лишь бы его не трогали), очень тяжело работать. Лучший подчиненный - это тот, кто хочет и стремится достичь наивысших показателей, самой славной победы. Такому подчиненному требуется меньше контроля (чтобы только не зарвался где-нибудь в порыве энтузиазма), такой подчиненный быстрее становится профессионалом. Человек, который утверждает, что ему безразлично, что о нем думают, - чаще всего ленивый баран, который завидует другим, но свою лень и тупость пересилить не может.
И дело не только в этом. Вот представьте, что Жуков был бы таким бараном и не отменил приказ Сталина, а на этом участке фронта случилась бы катастрофа. Сталин бы начал упрекать Жукова, а тот бы отпарировал: "Это по Вашей, а не по моей вине произошла катастрофа, так как это Вы через мою голову здесь командовали". А отменив приказ, Жуков возложил только на себя всю полноту ответственности. И то, что он, отстаивая свои решения, даже дерзил Сталину, говорило последнему, что этот подчиненный ответственности не боится. А такие подчиненные в жизни так же редки, как и жемчужное зерно в навозной куче.
Поясню эту мысль на примере эпизода боевой службы генерала Петрова, описанной Карповым в романе "Полководец". К командующему фронтом Петрову, готовящему операцию по освобождению Крыма, посылают члена Ставки Верхового Главнокомандующего маршала Буденного. Энергичный маршал силами фронта Петрова планирует и самостоятельно проводит десантную операцию. Петров в его действия не вмешивается. Но когда, как пишет Карпов, из-за операции Буденного сорвалась операция по освобождению Крыма, то есть Дело Петрова, и Петрова вызвал для разборки Сталин, то командующий фронтом попытался свалить вину на Семена Михайловича. Не помогло! Сталин снял с должности и разжаловал единоначальника - Петрова. Карпов, между прочим, с этим решением Сталина не согласен.
И Петрову, и Карпову это не понятно, а для Сталина в поведении Петрова не было секрета - он видел, что Петров трусит брать на себя ответственность. Ведь если бы операция Буденного удалась, то Петров бил бы себя в грудь: "Мы с Семеном
[226]
Михайловичем победили!!" А раз не победили, то Петров вроде ни за что и не отвечает - Буденный, дескать, виноват, а Петров не причем. И десятки тысяч советских солдат сложили головы в Крыму бесполезно из-за этой бюрократической трусости Петрова. А Жуков, как видите, на своем фронте, не то, что Буденному, Сталину не давал командовать.
И чтобы в этом вопросе не ограничиваться только отечественными примерами, вспомните приведенный мною выше эпизод о том, как Гитлер снимал Рундштедта за разгром 1-й танковой армии. Рундштедт заявил, что в разгроме армии Клейста виноват сам Гитлер, так как это он дал приказ взять Ростов-на-Дону. А что - Рундштедт не понимал, что танковый клин Клейста может быть у основания подрублен Тимошенко? Гитлер за него должен был это обдумывать?
Зная бюрократию, как управленческое явление, могу сказать, что сам Рундштедт, а после войны и почти все немецкие генералы, видимо, был искренне уверен, что лично он отвечает только за победы, а за все поражения отвечает лично только Гитлер.
А Жуков (в войну) готов был отвечать за все сам и, думаю, что именно за это Сталин искренне уважал его. Кто-то описывал, что на даче Сталина они ждали Жукова, но тот, задержавшись в Генштабе, сильно опаздывал. Когда он приехал, Сталин не только не сделал ему замечание, но и не стал начинать совещание, узнав, что Жуков еще не ел. Все, во главе со Сталиным, ждали, пока Жуков поест. Или такой пустяк. До 1948 г. командующие могли принимать парады верхом. Но в том году, принимая парад в Свердловске, Жуков упал с лошади. Узнав об этом, Сталин приказал всем принимать парады только на автомобилях.
А теперь о жестокости. Немцы величайшие знатоки войны (были), они много о ней думали и сделали массу общих, очень точных теоретических выводов. Начальник немецкого Генштаба прошлого века генерал Мольтке как-то сказал, что высшей формой гуманизма на войне является жестокость. Наверное подавляющее число читателей воспримет это как шутку или парадокс. Но это не так. Сама война является парадоксом - ведь в мирной жизни мы стараемся уберечь человека, а на войне его требуется уничтожить.
[227]
Причем, на войне жестокость является гуманной акцией при применении ее как к противнику, так и к своим войскам.
Возьмите, к примеру, Чечню. В 1944 г. две дивизии НКВД осуществили операцию по восстановлению суверенитета на территории СССР - выселению с территории Чечено-Ингушской АССР всех чеченцев и ингушей. Причем, это были не безобидные и безоружные крестьяне. У них было изъято несколько тысяч стволов оружия, включая немецкое автоматическое и минометы. Никто не оказал ни малейшего сопротивления, в результате чего чеченцы и ингуши были расселены на востоке в подготовленное жилье (по военным возможностям), и, кстати, спасены от фронта и обеспечены работой. Почему не было пролито крови? Потому что Сталин был истинным полководцем, следовательно - жестоким. У тогдашних чеченцев не было ни малейшего сомнения, что окажи они сопротивление и безусловно будут беспощадно уничтожены все сопротивляющиеся, кем бы они ни были - взрослыми, детьми или женщинами. Своей жестокостью Сталин проявил к чеченцам милосердие, он не дал им пролить своей, чеченской крови.
А наши нынешние гуманные, демократические, то ли подлецы-предатели, то ли идиоты, а скорее и то и другое? В 1995 г. начали восстанавливать суверенитет Чеченской Республики "гуманным" (в понимании этих и остальных кретинов) способом. В результате вся Чечня в развалинах, несколько сот тысяч человек убито, 400 тысяч собственно чеченцев бежало из Чечни куда попало - туда, где их никто не ждал.
Видя это, разве трудно согласиться с Мольтке, что на войне жестокость гуманна?
А теперь о жестокости по отношению к своим. Представим образно двух хирургов. К ним поступает женщина с перитонитом, нужно срочно оперировать. А ей страшно, она просит "каких-нибудь" таблеток и даже согласна на "укольчик" и на компресс. Она плачет, и добрый хирург "жалеет" женщину, откладывает операцию, и пациентка умирает от его доброты. А жестокий хирург воплей не слушает, немедленно кладет больную на стол и спасает. Примерно такое же положение с полководцами.
Представьте, что вы в составе фронта своим полком атакуете врага с задачей продвинуться на 5-10 км. Но огонь силен, в
[228]
ваших рядах убитые, а вы "добрый" и, чтобы не увеличивать числа убитых, прекращаете атаку. А рядом полки прорвались, и враг, не уничтоженный вами, бьет им во фланг и тыл. Вы сохранили жизнь одного солдата, а в соседних полках из-за вашей "доброты" убито десять.
Война не бывает без своих убитых, с этим необходимо смириться и понимать главное - если стоящая перед командиром задача не выполнена, то даже единственный погибший солдат будет на совести командира, не выполнившего задачу из-за жалости к свои солдатам. Тогда такой жалостливы командир - фактический убийца своих солдат.
Вот как, командовавший под Москвой кавалерийской дивизией, А.Т.Стученко описывает один из боев:
"8 февраля после небольшого пулеметно-артиллерийского налета по сигналу (общему для всех дивизий - Ю.М.) поднялись в атаку жидкие цепи кавалеристов. На моих глазах десятки людей сразу же упали под пулями. Огонь был настолько плотный, что пришлось залечь всем... Волновали мысли: почему же соседи не поддержали нас? Правый наш сосед - 3-я кавдивизия. Временно ею командует полковник Картавенко. Храбрый в бою, не теряющийся в самой сложной ситуации, веселый, жизнерадостный, он мне очень нравился. Только одно в нем выводило меня из равновесия - излишняя осторожность, которая зачастую дорого обходилась соседям.
Пробравшись к нему на наблюдательный пункт и очень обозленный на него, я спросил:
- Андрей Маркович, почему твоя дивизия не поднялась в атаку одновременно с двадцатой?
Картавенко, не обращая внимания на мой раздраженный тон, спокойно ответил:
- А я и не пытался поднимать ее. Людей на пулеметы гнать не буду. У меня и так одни коноводы да пекаря остались.
Телефонный звонок прервал наш разговор. На проводе комкор. Картавенко сразу меняет тон:
- Дивизию поднять в атаку невозможно, немцы огнем прижали ее к земле. Вот лежим и головы поднять не можем.
Положив телефонную трубку, Андрей Маркович лукаво покосился на меня:
- Понял? А ты - в атаку...
[229]
Может быть, он прав? Может, так и мне надо было поступить? А приказ? Ведь его выполнять надо?.. Безусловно, надо!
Раздраженный своими сомнениями, я покинул Картавенко и направился на свой командный пункт, находившийся в густом лесу в 700-800 метрах от передовой".
Это только ведь в мемуарах все генералы и умные, и храбрые. А в жизни было далеко не так. И Жуков со своей жестокостью и целеустремленностью на выполнение приказа был смертельно опасен для таких хитрых командиров. Вот Д.Т.Шепилов, больше известный, как "примкнувший к ним", вспоминает:
"Комдив доложил, что в первом же бою с танками противника дивизию самовольно покинул командир артиллерийского полка Глотов. Жуков нажал кнопку звонка. Вошел генерал. Жуков: "Комдив 173-й докладывает, что в разгар боя дивизию покинул командир артполка полковник Глотов. Полковника Глотова разыскать и расстрелять".
Сталин, надо думать, ценил Жукова во многом за это - за способность заставить исполнять решение Ставки и трусов, и хитрых.
Вот в упоминавшейся уже книге Карпов описывает действия генерала И.Е.Петрова на должности командующего 4-м Украинским фронтом в 1945 г. Добивая немцев, нужно было решительно идти вперед, выполняя задачу Ставки. А Ивану Ефимовичу стало жалко губить солдат перед самой Победой. И он на продвижении своих войск вперед особо не настаивал, за что Сталин и снял его с командования. Ведь что получалось. Из-за того, что Петрову "жалко" своих солдат, оставшиеся без поддержки 4-го Украинского фронта остальные фронта должны были нести потери во много раз больше. Из романа Карпова следует, что генерал Петров был умным и порядочным человеком, но на звание действительно выдающегося полководца все же не тянул, хоть Сталин и представил его после окончания войны к званию Героя.
Есть еще один момент, на который никто не обращает внимания.
Так, к примеру, из цитированных исследований В.М.Сафира следует, что Жуков под Москвой заставил трибунал приговорить к расстрелу командира 329 сд полковника К.М.Андрусенко.
[230]
Верховный Суд, однако, приговора не утвердил, заменил 10 годами лишения свободы и отправкой на фронт, в 1943 году полковник Андрусенко стал Героем Советского Союза.
Свою деятельность в 1939 г. на Халхин-Голе Жуков начал точно так же - отдал под суд 17 человек, заставив трибунал приговорить их к расстрелу. И тогда Верховный Суд не утвердил приговор, и все 17 вернулись в свои части. И, как пишут историки А.Н.Бирюков и В.М.Сафир, "все бывшие смертники отличились в боях с японцами, получили ордена и даже звание Героя".
Невероятно, чтобы Жуков специально отбирал самых лучших командиров и отдавал их под суд. Тогда остается один вывод: получив такой урок, как приговор трибунала, даже трусы становились героями. А ведь этот урок предназначался, собственно, не им, а остальным и остальные тоже его усваивали.
В этом смысле Жуков был истинным полководцем, он был жесток и, поставив задачу, страхом смерти заставлял всех командиров исполнять ее точно и в срок.
Имея ученика с такими задатками полководца, Сталин Жукова учил. Учил тем, что, страхуя, ставил и ставил его во главе войск в ответственных сражениях. И как полководец Жуков рос и рос.
|
