Товарищ Прокурор, есть у вас вопросы к Иванову?
Вышинский. У меня есть к Бухарину.

Подсудимый Бухарин, подсудимый Иванов сказал здесь о том, что в 1928 году, даже несколько раньше, он уже имел с вами разговоры по поводу антисоветской работы той организации правых, в какую вы входили. Вы это подтверждаете?
Бухарин. Да. Разрешите я расскажу, что я подтверждаю...
Вышинский. Меня интересует только этот вопрос, подтверждаете ли или нет?
Бухарин. Да, я подтверждаю. Во-первых, то, что мне Иванов знаком с эпохи Брестского мира, с 1918 года.
Во время Х съезда партии я действительно советовал Иванову, считая его контрреволюционно настроенным, продолжать антипартийную работу.
Вышинский. Меня сейчас интересует, правильно ли сказал обвиняемый Иванов о том, что в 1928 году имел с вами разговор относительно антисоветской работы. Вы это подтверждаете?
Бухарин. Да.
Вышинский. Вы считаете совершенно правильным заявление обвиняемого Иванова, что в 1927-1928 годах, когда он ехал на Северный Кавказ, вы давали ему директивы?
Бухарин. Совершенно правильно, когда он ехал на Северный Кавказ, то я от имени центра правых давал ему директиву относительно вербовки людей и о построении там организации. Причем, там имелось в виду и несколько конкретных лиц, как-то: Степанов, Пивоваров, Толмачев и другие.
Совершенно правильно, что в 1931-1932 годах я, выражаясь на его жаргоне, передал его Лобову, который должен был им руководить.
Совершенно правильно было утверждение обвиняемого Иванова, что я его держал в свете установок правого центра, начиная от рютинской платформы и кончая последующими установками, о которых суду достаточно хорошо известно.
Совершенно правильно, что я встречался с ним и позднее - в 1931-1932 годах, но сроки я здесь не могу назвать.
Вышинский. Это мы спросим дальше. Я еще раз повторяю, меня здесь интересует 1928 год. Следовательно, в этой части вы подтверждаете показания обвиняемого Иванова?
Бухарин. Что я с ним встречался в то время - подтверждаю.
Вышинский. И вели те разговоры, о которых он заявил суду, об антипартийной и антисоветской деятельности?
Бухарин. Говорили.
Вышинский. Подсудимый Иванов показал, что вы предлагали ему создать на Северном Кавказе организацию правых с определенными задачами. Это тоже подтверждаете?
Бухарин. Тут происходит путаница дат.
Вышинский. Раньше всего, сам факт подтверждаете?
Бухарин. Сам факт подтверждаю, что я ему давал указания относительно построения организации.
Вышинский. Законспирированной?
Бухарин. Законспирированной, нелегальной, контрреволюционной. Но в тот период острота борьбы против партии и Советской власти не принимала тех форм...
Вышинский. Меня здесь интересует показание обвиняемого Иванова, которое слышал суд. Он говорит, что Бухарин давал мне, то есть Иванову, указание - приступить на Северном Кавказе к созданию законспирированной организации правых. Вы подтверждаете это?
Бухарин. В этой части подтверждаю.
Вышинский. Следовательно, в 1928 году вы перешли на путь нелегальной подпольной деятельности?
Бухарин. Это был момент такого перехода...
Вышинский. Я не спрашиваю когда, но факт это или не факт?
Бухарин. Я подтверждаю это.
Вышинский. Говорили ли вы тогда же Иванову о том, что уже действует центр правой организации?
Бухарин. Говорил.
Вышинский. А в каком составе?
Бухарин. В составе троих: Томского, Рыкова и меня, Бухарина.
Вышинский. Говорили, что этот центр готовит свержение Советской власти?
Бухарин. Говорил, но это относится к последующему периоду.
Вышинский. К какому именно?
Бухарин. Мне думается, что это относится примерно к 1932-1933 годам.
Вышинский. Значит, несколько позже, но сам факт такого разговора с Ивановым вы подтверждаете?
Бухарин. Я подтверждаю. Не помню ни даты, ни месяца, но это было общей ориентацией правого центра.
Вышинский. А разговор, что вы готовитесь к открытым боям, вы подтверждаете?
Бухарин. Открытых боев не могло быть в 1926 году. Указание Иванова на то, что мы готовимся к открытым боям - это смешение дат.
Вышинский. А на предварительном следствии вы говорили, что это относится к 1926 году.
Бухарин. Да, но не в том смысле, как здесь понимают, гражданин государственный обвинитель.
Вышинский (обращается к суду). Позвольте показания Бухарина, том 5, лист 113. Разрешите огласить.
Бухарин. Простите, какая страница?
Вышинский. Страница 113, том 5, показания Бухарина. Это ваши показания от 25 декабря 1937 года. Здесь, на странице 113, значится:
"Вновь я установил связь с Ивановым во время Х съезда партии, беседовал с ним в кулуарах... В 1926-1927 годах, когда мы готовились к открытым боям против партии, я рекомендовал Иванову не принимать участия в открытых наскоках на партию, исходя из тех соображений, что Иванов-человек-практик и до поры до времени его целесообразно держать в резерве".
Вы это подтверждаете?
Бухарин. На 113 странице у меня написано другое.
Вышинский. Там ваша подпись есть?
Бухарин. Это подпись моя и это место совершенно правильно. Но у меня том дела, где нумерация совершенно другая.
Председательствующий. Обвиняемый Бухарин, дело не в нумерации.
Вышинский. Обвиняемый Бухарин, в 1926-1927 годах был ли разговор с Ивановым о том, что вы, группа правых конспираторов, готовитесь к открытым боям с партией?
Бухарин. Я прошу простить меня, дело в том, что речь идет об открытом выступлении, а не открытых боях.
Вышинский. Обвиняемый Бухарин, этот разговор, который я вам процитировал, был?
Бухарин. Был, но слова "открытые бои" не имели смысла насильственных открытых боев.
Вышинский. Вы говорите об открытых боях, об этом же вы говорили и с Ивановым?
Бухарин. Я говорил не о насильственных...
Вышинский. Вы говорили, что Иванова надо сохранить?
Бухарин. Да.
Вышинский. Вы говорили, чтобы Иванов не ввязывался в открытую драку?
Бухарин. Да.
Вышинский. Вы говорили об открытых боях?
Бухарин. У Иванова перепутаны даты.
Вышинский. Простите, у него ничего не перепутано. Мы видим, что у вас перепутано.
Бухарин. Мы говорили об открытых боях не в смысле вооруженного восстания.
Вышинский. Я говорю об открытых боях.
Бухарин. Я вас понял неправильно, гражданин государственный обвинитель.
Вышинский. Извиняюсь, вы меня поняли неправильно, гражданин обвиняемый.
Бухарин. Инцидент исчерпан.
Вышинский. Обратимся к вашему тому, страница 120, найдите там ваши показания.
Бухарин. Об этом я договаривался с Ивановым: "В 1926-1927 годах, когда мы готовились к открытым боям против партии, я рекомендовал Иванову не принимать участие в открытых боях, быть в резерве". Это я не отрицаю.
Вышинский. Потом в 1927 году Иванов поехал на Северный Кавказ, и вы ему дали поручение. Вы это подтверждаете? Я для контроля задаю вопрос. Вы дали ему указание заниматься организацией нелегальной группы правых. Правильно?
Бухарин. Правильно.
Вышинский. Именно нелегальной?
Бухарин. Нелегальной.
Вышинский. Это вы подтверждаете. Вы поручили ему также выполнить ряд ваших заданий в связи с этой организацией в период 1928 года. Речь шла не только относительно вербовки, а также относительно организации повстанческих отрядов?
Бухарин. Я в технику этого дела не входил.
Вышинский. Я не говорю о технике организации повстанческих отрядов, я говорю о платформе правых, в которой была установка на повстанчество. Когда вы поручили Иванову создать нелегальную организацию, тогда был у вас разговор относительно повстанческих отрядов?
Бухарин. В это время не был и не мог быть.
Вышинский. А чем должны были заниматься нелегальные организации?
Бухарин. Нелегальные организации должны были заниматься собиранием сил для борьбы против партии, которая обострялась.
Вышинский. Только подготовка к борьбе?
Бухарин. Это было такой стадией в общем развитии правого уклона.
Вышинский. А когда вы поставили вопрос о повстанческих отрядах?
Бухарин. Переход к насильственным мероприятиям относится примерно к 1932 году.
Вышинский. Где тогда был Иванов?
Бухарин. Этого я не помню.

Вышинский. Подсудимый Иванов, где вы находились в 1932 году?
Иванов. В 1932 году я находился в Северном крае.
Вышинский. Вопрос относительно организации и формирования повстанческих отрядов вами дебатировался и в какой форме?
Иванов. Дебатировался. Бухарин прямо ставил вопрос о связи с недовольными кулацкими элементами казачества.
Вышинский. Это не в Северном крае, а на Северном Кавказе?
Иванов. Да, на Северном Кавказе.
Вышинский. Это относится не к 1932 году. В 1932 году вы были в Северном крае.
Иванов. Да, в 1932 году я был в Северном крае.
Вышинский. А вопрос о подготовке повстанческих отрядов был тогда поставлен?
Иванов. Вопрос о подготовке повстанческих отрядов был поставлен также Бухариным передо мною в 1932 году, когда ставился вопрос о создании правых организаций в Северном крае.
Вышинский. В 1932 году Бухарин не говорил о необходимости усиления повстанческих отрядов?
Иванов. Говорил.
Вышинский. Следовательно, вы помните, что у вас были однажды такие разговоры - в 1928 и в 1932 годах?
Иванов. Да.
Вышинский. В связи с вашей работой на Северном Кавказе и в Северном крае?
Иванов. Да.

Бухарин (обращаясь к суду). А я утверждаю, что в 1928 году не было речи относительно повстанческой ориентации вообще, как об этом свидетельствуют многочисленные документы и данные, и в том числе...
Вышинский. А в 1929 году?
Бухарин. Фиксация вопроса относительно повстанческих организаций, которая была апробирована правым центром, была впервые указана в так называемой рютинской платформе.
Вышинский. Рютинская платформа, первый ее вариант, относится к какому периоду?
Бухарин. Варианта никакого не было. Было предварительное совещание, если не ошибаюсь, весною 1932 года. где были намечены тезисы. А в той платформе, которую вы вспомнили - платформе 1928-1929 годов, никакой речи о повстанчестве...
Вышинский. Значит, вы утверждаете, что вопрос о повстанческих отрядах ставится только в 1932 году?
Бухарин. Вопрос о повстанческой ориентации стал в 1932 году.
Вышинский. Вопрос о "повстанческой ориентации". Что это такое - "повстанческая ориентация"?
Бухарин. Это означает, что во всякой линии есть стратегия, тактика, организация и так далее. Повстанческий отряд - это есть категория организации, а не категория стратегии и даже не категория тактики. В своей терминологии я обычно различаю это, потому что мне кажется, что это можно различать...
Вышинский. Понятно, можно. Но я спрашиваю: в вашей деятельности была линия на повстанческое движение. Это вы называете "повстанческая ориентация"?
Бухарин. Да. Тактика.
Вышинский. А организация повстанческих отрядов вытекала из этой тактики?
Бухарин. Да, она вытекала.
Вышинский. И что же вами делалось в этом отношении? Директивы какие вы давали?
Бухарин. Мною никаких директив Иванову в этом смысле не давалось.
Вышинский. А Иванов говорит, что директивы давались.
Бухарин. Совершенно естественно, что Иванов говорит...
Вышинский. Да, Иванов это говорит, а вы утверждаете, что прямых директив вы Иванову не давали, но у вас была "повстанческая ориентация".
Бухарин. Совершенно понятно, что из этой ориентации вытекают для практика и соответствующие выводы. Если я делаю такую ориентацию, то я отвечаю и за выводы, которые мною не сказаны. Так что с точки зрения криминала я прошу судить меня и за то и за другое, я отвечу.
Вышинский. Судить и без вашего ходатайства мы будем.
Бухарин. Совершенно верно, и без моего ходатайства. Я не считаю место и время особенно удобными для острот. Острить я тоже способен...
Вышинский. Я не думаю острить и с вами состязаться в этом отношении. Я только хочу сказать, что ваше ходатайство не имеет существенного значения, ибо вас будут судить независимо от ваших ходатайств.
Бухарин. Это я даже без компетентных разъяснении знаю, гражданин Прокурор.
Вышинский. Если вы знаете, то напрасно говорите это. Я вас спрашиваю иное: вы, следовательно, признаете, что показания Иванова в части линии ориентации на повстанческое движение - правильны? Бухарин. Да, гражданин Прокурор.
Вышинский. В какой форме вы ориентировали Иванова относительно ваших повстанческих планов?
Бухарин. Было несколько разговоров...
Вышинский. Каких, с кем?
Бухарин. С Ивановым.
Вышинский. О чем у вас был разговор? В какой форме?
Бухарин. Я ориентировал Иванова исключительно в форме стратегии и тактики.
Вышинский. А если говорить без этих слов - стратегия и тактика?
Бухарин. Я говорил, что теперь наступил такой период, когда необходимо перейти к массовой тактике, поддержке повстанческих кулацких движений и так далее.
Вышинский. Вот я и хотел это установить. Вы признаете, что вы говорили с Ивановым о том, что надо поддерживать повстанческие, всякого рода кулацкие движения?
Бухарин. Признаю.
Вышинский. Говорили только о том, чтобы поддержать или и организовать их?
Бухарин. Я обо всем с ним так подробно, гражданин Прокурор, не говорил...
Вышинский. Как вы себе представляли?
Бухарин. Естественно, если говорится относительно того, что целесообразно прибегать к такого рода методике, то из этого вытекает и все остальное.
Вышинский. То есть?
Бухарин. То есть организация и руководство.
Вышинский. Подсудимый Бухарин, говорили вы Иванову, что перед ним стоит задача, поставленная центром правых, - организация повстанческого движения?
Бухарин. Он мог так понять.

Вышинский. Обвиняемый Иванов, вы так и понимали?
Иванов. Директива была передана мне довольно ясно для того, чтобы понять ее простой смысл. Ставился вопрос о том, что кулачество озлоблено. Это - те социальные силы, на которые мы должны ориентироваться. Наша задача состояла в том, чтобы возглавить восстание. Причем, несколько в другой вариации, но и о Северном Кавказе шла речь о том, что на Северном Кавказе имеются большие кулацкие кадры, что там крестьянское и казацкое движение может начаться раньше, чем где-либо, и поэтому мы должны встать во главе этого движения.

Вышинский. Бухарин, вы это подтверждаете?
Бухарин. Это правильно, но не по отношению к Иванову. Я говорил это другому лицу.
Вышинский. О другом лице будем говорить особо. А мне сейчас важно, что то объяснение, которое здесь приведено, совпадает с той ориентацией на повстанчество, о которой вы говорили.
Бухарин. Я этого Иванову не мог говорить, потому что в 1932 году Иванова не было на Северном Кавказе.

Вышинский. Иванов о каком годе говорил?
Иванов. Я говорил о Северном крае, но одновременно сказал, что в несколько другой вариации это было и по Северному Кавказу.
Вышинский. Вы когда уехали с Северного Кавказа?
Иванов. С Северного Кавказа я уехал 2 или 1 апреля 1931 года.
Вышинский. Когда вы говорили, будучи на Северном Кавказе, с Бухариным?
Иванов. В 1928 году.
Вышинский. А в 1929-1930 годах?
Иванов. Встречался с ним, но таких разговоров как будто не было.
Вышинский. А в 1932 году были разговоры о повстанчестве?
Иванов. Да, были такие разговоры.

Вышинский. Позвольте подвести итог. Судя по показаниям Иванова и вашим (обращаясь к Бухарину), что можно считать твердо установленным? Во-первых, что вы с Ивановым вели разговоры относительно повстанческой линии. Так это?
Бухарин. Так.
Вышинский. Что вы ориентировали Иванова на необходимость использования в интересах борьбы с Советской властью кулацких восстаний.
Бухарин. Да.
Вышинский. Что вы имели в виду также и организацию этих кулацких восстаний.
Бухарин. Хотя прямо об этом не говорил.
Вышинский. Хотя прямо об этом не говорили, но в этом направлении его ориентировали.
Бухарин. Совершенно правильно.
Вышинский. Причем вы утверждаете, что это все относится к 1932 году?
Бухарин. Да.
Вышинский. А в 1928 году говорили только о нелегальной группе правых?
Бухарин. Совершенно правильно.
Вышинский. Повстанческая ориентация все же имела место, но без тех деталей, о которых говорит Иванов?
Бухарин. В 1932 году - да.
Вышинский. А разговор о повстанческой ориентации в 1928 году вы отрицаете?
Бухарин. Да.
Вышинский. А в 1932 году такой разговор имел место?
Бухарин. Совершенно правильно. Я это подтверждаю.
Иванов. Разрешите задать вопрос Бухарину. Может быть, Бухарин напряжет свою память и вспомнит, был ли у нас в 1928 году разговор о росте недовольства среди верхушки деревни и о тенденции к резкому выражению этого недовольства Советской властью. Пусть он ответит на этот вопрос.
Бухарин. Разумеется, в 1928 году разговор относительно роста недовольства был, я этого отрицать не могу, потому что мы встречались в 1928 году. Но то, что в 1928 году я говорил относительно повстанчества, я это категорически отрицаю.
Иванов. Еще один вопрос. Ставил ли передо мной Бухарин вопрос о том, что Северный Кавказ в осуществление той линии, которая стоит перед правыми, имеет исключительно большое значение и почему большое значение?
Бухарин. Я, когда говорил о Северном Кавказе, то, совершенно верно, гражданин Прокурор и граждане судьи, говорил относительно того, что Северный Кавказ есть одно из мест, где недовольство крестьянства проявляется и будет проявляться наиболее ярким образом, не делая из этого никаких повстанческих выводов, потому что они наросли в гораздо более поздний период.
Иванов. Бухарин говорил, что возможно проявление яркого недовольства на Северном Кавказе со стороны крестьянства. Это уже ближе подходит к тому, что я утверждаю в отношении этого разговора. В соответствии с вашей концепцией, не ставили ли вы задачу передо мной и перед правой организацией это недовольство подхватить и всячески разжигать настроение крестьянства против Советской власти?
Бухарин. Вы говорите сначала относительно повстанчества, а я говорил относительно социально подходящей базы для правой организации, относительно вербовки в эту правую контрреволюционную организацию.
Вышинский. С какой целью?
Бухарин. В целях создания массовых опорных точек для борьбы с партийной линией.
Вышинский. Казачьи кулацкие круги для борьбы с партийной линией?
Бухарин. Ну и что же?
Вышинский. Борьба с Советской властью?
Бухарин. Борьба с партийной линией это и есть борьба с Советской властью.
Вышинский. Но борьба с партийной линией выражается в других формах.
Бухарин. Мне кажется, гражданин Прокурор, и граждане судьи, и вся страна заинтересована в том, чтобы видеть, как из известных уклонов формируются в логике борьбы совершенно чудовищные выводы. Поэтому я хочу в этом отношении соблюсти известные пропорции во времени. В 1928 году была сформулирована антипартийная платформа. В конце 1928 года и на переходе к 1929 году был дан лозунг относительно того, чтобы формировать нелегальную организацию. Все это при дальнейшем обострении борьбы привело к тому, о чем вы знаете.
Вышинский. Вопрос заключается в том, не ориентировали ли вы Иванова, исходя из того, что на Северном Кавказе, по вашему мнению. есть почва для восстания против Советской власти?
Бухарин. Тогда о такой ориентировке речи еще не было. Была ориентировка, что там есть почва для роста недовольства Советской властью.
Вышинский. С чьей стороны?
Бухарин. Со стороны кулацко-зажиточных слоев крестьянства, а отчасти со стороны средних слоев крестьянства, так как среднее крестьянство там очень крепкое.
Вышинский. Нельзя ли отсюда сделать тот вывод, что вы ориентировали Иванова на подпольную контрреволюционную работу, в которой он обопрется на эту кулацкую верхушку в борьбе против Советской власти?
Бухарин. Тогда можно было формулировать так, что всякая социальная база, в данном случае кулацкая, в пределах партии химически выделяет не совсем доброкачественные элементы, то есть там легче вербовать в нелегальную контрреволюционную организацию даже в пределах партии людей, которые будут представлять известную потенциальную силу в дальнейшем. Но перспектива эта тогда не была развернута.
Вышинский. Но она уже намечалась?
Бухарин. Потенциально, в эмбриональной форме она была.
Вышинский. Кроме этих данных, у вас с Ивановым разногласий нет?
Бухарин. Больших разногласий нет.
Вышинский. Иванов показывает, что ему от вас стало известно о существовании блока между троцкистами, правыми группировками и националистическими группами. Вы это подтверждаете?
Бухарин. Это я подтверждаю.
Вышинский. А знали вы о переговорах Иванова и других с капиталистическими странами?
Бухарин. Да, это относится к гораздо более позднему времени.
Вышинский. Следовательно, эти показания Иванова о связях с английской разведкой...
Бухарин. Относительно разведки и относительно планов я совершенно не был в курсе дела.
Вышинский. А в курсе чего вы были?
Бухарин. Я посвятил Иванова во внешне-политическую ориентацию правого центра, я говорил ему относительно того, что в борьбе против Советской власти можно использовать военную конъюнктуру и целый ряд других вещей.
Одним словом, я был обязан, как один из руководителей правого центра, доложить одному из руководителей периферийного центра нашу установку. В чем заключалась эта установка? Коротко, это установка заключалась в том, что в борьбе с Советской властью возможно использование военной конъюнктуры и тех или иных уступок капиталистическим государствам для их нейтрализации, а иногда и для помощи с их стороны.
Вышинский. Иначе говоря, ориентация на помощь некоторых иностранных государств?
Бухарин. Да, можно и так сказать.
Вышинский. Иначе говоря, ориентация на поражение СССР?
Бухарин. В общем, суммарно, повторяю - да.
Председательствующий. Вопросов больше нет?
Вышинский. Нет.
Бухарин. Может быть, вы мне разрешите, гражданин председательствующий, сказать парочку слов относительно теоретических экскурсов?
Председательствующий. Нет, это при вашем допросе.

Приступаем к допросу обвиняемого Зубарева. Обвиняемый Зубарев, те показания, которые вы дали на следствии в НКВД и в органах Прокуратуры, вы подтверждаете?
Зубарев. Да, подтверждаю.
Председательствующий. Полностью?
Зубарев. Полностью подтверждаю.
Председательствующий. Товарищ Прокурор, вопросы имеются?
Вышинский. Подсудимый Зубарев, когда вы вступили на путь преступной деятельности в контрреволюционной организации правых?
Зубарев. Я был привлечен к контрреволюционной организации правых в 1929 году.
Вышинский. И с тех пор?
Зубарев. И с тех пор вел активную работу по день ареста.
Вышинский. В чем выражалась ваша активная преступная работа, продолжавшаяся по день ареста?
Зубарев. В 1929 году я был вовлечен в организацию правых Смирновым Александром Петровичем, с которым я был знаком с 1919 года. При встрече с ним в начале 1928 года я высказывал свое недовольство и несогласие с линией партии в отношении политики в деревне, он всецело это поддерживал и, наоборот, подкреплял. Зная мои контрреволюционные взгляды, в 1929 году, примерно в мае - июне месяцах, в Москве, он мне подробно охарактеризовал политическое состояние страны, то недовольство, которое возрастает в деревне на почве хлебозаготовок и на почве применения чрезвычайных мер в отношении кулацкой верхушки деревни, и на почве стеснения частной инициативы крестьянского населения, и о том упадке и сокращении посевных площадей, особенно в экстенсивных районах, в частности на Урале; он развивал такую точку зрения, что изменить этот порядок внутрипартийным способом правым не удается, что остается единственный путь -путь борьбы с Советской властью. Тогда же он меня информировал о том, что организация правых существует, и я впервые узнал в 1929 году, что он является членом этой организации. Тогда же я впервые узнал о том, что существует союзный центр этой организации.
Далее, он говорил о том, что правые придают большое значение Уралу, что Урал ценен в двух отношениях (я говорю не о теперешней Уральской области, потому что тогда существовала Уральская область, которая объединяла и современную Челябинскую область, то есть, этот не только крупнейший промышленный район, но и крупнейший сельскохозяйственный район, объединял всю восточную часть, примыкающую к Уралу),- что как в промышленном, так и в сельскохозяйственном отношениях Урал представляет чрезвычайное в этом отношении значение, и что они (и он, в частности) рассчитывают и на мое участие в контрреволюционной работе.
Когда я дал на это согласие, он мне тогда же заявил о том, что я на Урале буду не одинок, что на Урале уже есть активный член контрреволюционной организации, очень влиятельный, что он связан уже непосредственно с союзным центром через посредство Рыкова. Он назвал Кабакова.
Вышинский. Когда началась связь с Рыковым?
Зубарев. Связь с Рыковым началась в 1930 году, когда он приезжал в Свердловск на партийную конференцию.
Вышинский. При каких обстоятельствах у вас возникла эта связь с Рыковым, как с руководителем правого заговорщического центра?
Зубарев. Я тогда работал по партийной линии. Во время конференции я имел с Рыковым довольно длительную беседу.
Вышинский. О чем?
Зубарев. Рыков ссылался на А. П. Смирнова, что он от него знает, что я являюсь активным участником правой организации. Я охарактеризовал ему общее положение Урала, состояние нашей организации, указал на то, что уже в конце 1929 года, в декабре месяце, мы с Кабаковым организовали областную руководящую группу, объединяющую всю работу. Я назвал ему состав этой группы, в которую входили: Кабаков, я. Советников и другие. Я рассказал ему и о той работе, которую я проводил по заданиям Смирнова, а через Кабакова-и его, Рыкова.
Работа в основном тогда сводилась к подготовке кадров, к объединению тех распыленных сил, которые были тогда в организации. Рыков одобрил эту работу и со своей стороны дал мне подробную характеристику состояния тогда в стране, так как это было весною 1930 года, то есть в период наиболее напряженной обстановки в деревне, в период классовой борьбы, которая последовала в связи с проведением массовой коллективизации и с политикой раскулачивания.
Он характеризовал состояние как чрезвычайно напряженное, что на почве массовой коллективизации, на почве раскулачивания и на почве применения административных мер начинаются в целом ряде районов стихийные вооруженные восстания, что политика раскулачивания захватывала не только иногда кулацкую верхушку, но и некоторые середняцкие зажиточные слои деревни, и что эта величайшая драма в деревне создала и враждебное отношение к политике партии. Тут же сказал, что партия заварила эту кашу и пусть она расхлебывает, а нам чем хуже, тем лучше. Рыков говорил, что мы были бы смешны, если бы не вели свою борьбу за это кулацкое восстание, если бы мы сами не принимали абсолютно никаких мер в организации такого кулацкого движения и не стали у руководства. Рыков говорил, что прежде всего необходимо, чтобы со своей стороны мы воспользовались этим моментом для разжигания недовольства в деревне. Задачи, которые выдвигал тогда Рыков в беседе со мной, можно свести к трем основным моментам.
Первый момент. Вредительская работа в деревне: срыв посевной кампании путем несвоевременной выдачи и подвоза семенного материала, понижения его качества; это будет, естественно, озлоблять население; с другой стороны, меры, противоречащие укреплению колхозов, направленные к тому, чтобы возбуждать недовольство крестьянского населения.
Что же касается в отношении промышленности, то конкретно задачи тогда в области вредительства в промышленности не ставились, по крайней мере, непосредственно определенных указаний не было.
Кроме того, мы должны в крупной промышленности создать и укреплять кадры и укрепиться в особенно важнейших ее отраслях на Урале и в этой работе не распыляться, так как промышленность слишком разнообразна, а сосредоточить свою работу на основных отраслях промышленности и на основных предприятиях.
Второй момент. Это возбуждение населения путем различного рода провокационных мер - неправильная организация снабжения основными продуктами питания и, особенно, неправильная организация общественного питания. Это было в целом ряде мест в последующем, 1932 году, в частности в Перми, Лысьве и, насколько мне известно, в районе Кизела и в Березняках.
Третий момент. Консолидация всех элементов, враждебно настроенных к Советской власти, блокирование с существующими тоже на Урале организациями, в частности, с троцкистскими, зиновьевскими и эсеровскими; нам было подчеркнуто, что надо, не теряя своей самостоятельности, снестись с ними и организовать связь и контакт.
Вот, по существу, те установки, которые были мною получены от Кабакова. Я знаю, что одновременно отдельно у него были тогда беседы в вагоне, довольно длительные, с Рыковым, и содержание, существо этих бесед мне известно от самого Кабакова, который мне передавал. Существо этих бесед сводится к тому, о чем я уже говорил.

Вышинский (обращается к суду). Разрешите спросить обвиняемого Рыкова?
Подсудимый Рыков, что вы можете сказать по этой части показаний подсудимого Зубарева? Вы подтверждаете встречу?
Рыков. Да.
Вышинский. А разговоры, поручения?
Рыков. Подтверждаю разговоры относительно характеристики мной настроений в тот период в деревне. Я должен был давать и давал также поручения. Но тут главное в выводах. В отношении выводов основная постановка вредительства...
Вышинский. Сначала о фактах, а потом о выводах. Давали ли вы поручения Зубареву?
Рыков. Да.
Вышинский. Когда?
Рыков. В мае месяце 1930 года.
Вышинский. Значит, вы давали поручения о подпольной вербовке членов организации правых?
Рыков. Да.
Вышинский. Это вы подтверждаете?
Рыков. Да.
Вышинский. А дальнейшие указания, которые вы давали Зубареву по линии его преступной работы, вы хотите уточнить?
Рыков. Да.
Вышинский. В основном они правильны?
Рыков. В основном, можно сказать, правильны. В отношении деревни я говорил, выражаясь на нашем языке, о саботаже политики партии в деревне в отношении коллективизации и о поддержке индивидуального хозяйства в деревне.
Вышинский. Вы давали установки на саботаж мероприятий правительства по коллективизации, на срыв коллективизации?
Рыков. И на поддержку индивидуального крестьянского хозяйства.
Вышинский. В целях срыва коллективизации?
Рыков. Одно исключало другое.
Вышинский. О саботаже политики партии вы давали установки?
Рыков. Ну, конечно, и политики партии в деревне вообще.
Вышинский. Вы это подтверждаете?
Рыков. Да.

Вышинский. Садитесь (обращается к суду). Разрешите спросить у обвиняемого Зубарева.
Обвиняемый Зубарев, скажите, что конкретно вами было сделано для совершения преступлений против Советского правительства?
Зубарев. В области сельского хозяйства мы имели у руководства членов нашей...
Вышинский. Мне не важно, каких вы членов организации будете называть. Мне важно, что вы, Зубарев, сделали по совершению преступлений против Советского правительства.
Зубарев. Я давал указания по линии сельского хозяйства в отношении срыва хлебозаготовок, поощрения враждебных настроений в связи со сдачей хлеба, о противодействии коллективизации, о противодействии мероприятиям, проводимым партией и правительством в отношении укрепления колхозов.
Вышинский. Это в каком году?
Зубарев. Эти указания я давал, когда был на Урале - в 1931 году.
Вышинский. А об организации кулацких восстаний вы давали указания?
Зубарев. Давал. Они находились в прямой зависимости от этих мероприятий.
Вышинский. Скажите, что именно вы припоминаете в этой части?
Зубарев. Что нами делалось в отношении кулацких восстаний в области организационных мероприятий? Создание на периферии организационных групп. Ничего другого в тот момент конкретно мы предпринять, конечно, не могли.
Вышинский. В каких целях?
Зубарев. В целях быть готовыми в подходящий момент к руководству такого рода восстанием и повстанческим движением.
Вышинский. Это вы делали по личной инициативе или не по личной?
Зубарев. Я проводил те директивы, которые я получил от Смирнова, от Рыкова. Эти установки также имел и Кабаков, поддерживавший все время непосредственную связь с Рыковым и Томским.
Вышинский. Дальше - в 1932 году, в 1933 году?
Зубарев. Я должен сказать, что в 1931 году, в конце, я выехал в Москву, но я знал о целом ряде мероприятий, которые проводились на Урале, от участников уральской организации при встрече со мной в Москве. Лично я непосредственных указаний не давал. В конце сентября я выехал и больше на Урал не возвращался, и моя связь поддерживалась только при свидании с отдельными участниками организации. Но я знал о той вредительской работе, которая проводилась по линии промышленности, и о той связи, которую имела уральская организация с троцкистами и эсерами.
Вышинский. Это когда?
Зубарев. В 1932, 1933 и 1934 годах. Это я знаю со слов целого ряда участников и, в том числе, непосредственно от самого Кабакова.
Вышинский. Какие факты вредительства имели место в вашей деятельности?
Зубарев. Я давал вредительские установки, наносящие вред Советскому государству в отношении сельского хозяйства на Урале. Что касается моей работы в Москве, то в Москве контрреволюционная деятельность моя начинается с середины 1933 года.
Вышинский. Скажите, в чем выражается ваша вредительская деятельность?
Зубарев. Когда я работал в области семеноводства по линии Наркомзема Союза, она выразилась в том, о чем говорил вчера подсудимый Чернов: запутывание семеноводства, ухудшение качества семян, применение недоброкачественного материала, плохая его очистка, небрежное хранение, а в результате это вызывало не только снижение урожая, но и враждебное настроение со стороны крестьянства, недовольство этими, так называемыми, сортовыми семенами.
Вышинский. Эти ваши преступления в какой период совершались?
Зубарев. Они имели место в конце 1933 года и начале 1934 года.
Вышинский. А дальше?
Зубарев. А дальше, в марте 1934 года, я оставил работу в Наркомземе Союза и перешел на работу в Наркомзем РСФСР. В Наркомземе РСФСР существовала наша организация, и я имел возможность связаться с этой организацией через Муралова, так как Муралов, будучи членом организации, длительное время был народным комиссаром земледелия РСФСР, а его заместителем был Лисицын. От Муралова я знал, что и Лисицын состоит членом нашей организации.
Вышинский. В чем ваша преступная деятельность заключалась в Наркомземе РСФСР?
Зубарев. Здесь моя преступная деятельность заключалась, прежде всего, в неправильном планировании посева овощей, в частности, уделялось слабое внимание развитию посевов овощей в наших восточных районах, где развитие овощеводства имело громадное значение, особенно в связи с развитием промышленности, в частности, в ДВК и в Западно-Сибирском крае. Завоз туда овощей из основных овощных районов центральной части России составлял величайшие экономические трудности и загружал транспорт чрезвычайно невыгодным грузом,-это во-первых. Во-вторых, проводилась точно такая же работа в отношении слабого развития питомников по плодовым растениям. Плодоводство за последнее время начало чрезвычайно быстро развиваться, колхозное население стало предъявлять все более растущий спрос в связи с увеличением материального благосостояния, а мы не в состоянии были этот спрос удовлетворить. Слабое развитие питомников точно так же осуществлялось как одно из вредительских мероприятий.
По линии совхозов основное вредительство заключалось в том, что до самого последнего времени не были установлены правильные севообороты, а в целом ряде совхозов вовсе не было севооборота. Все это, естественно, снижало урожай. Целый ряд совхозов, имевших большое количество скота, вследствие неправильного построения севооборотов оставался без кормов, в результате - падеж скота, медленное развитие скотоводства. Почему я говорю только об этом круге мероприятий? Дело в том, что по линии Наркомзема РСФСР круг наших мероприятий был крайне ограничен, ибо основные мероприятия были сосредоточены по линии Наркомзема Союза.
Вышинский. Известно вам было, что в программу этого центра и всей группы "право-троцкистского блока" входили террористические акты?
Зубарев. Да, известно.
Вышинский. Значит, вы об этом знали. Вы лично причастны в какой-либо мере к организации террористических актов?
Зубарев. Да.
Вышинский. Когда, против кого?
Зубарев. В конце 1936 года, примерно в декабре, мы - я и Лисицын - имели директиву об организации в Наркомземе РСФСР террористической группы. В состав этой группы входили...
Вышинский. Это сейчас не существенно, кто входил. Вы входили в эту группу?
Зубарев. Да, я входил.
Вышинский. Вы организовали эту группу?
Зубарев. Я был одним из участников и одним из организаторов ее.
Вышинский. Против кого вы намеревались совершить ваши злодейские террористические акты?
Зубарев. Вначале мы конкретно никого персонально не имели в виду, а вообще намечали террористические акты против руководящего состава Центрального Комитета ВКП(б), в частности, против членов Политбюро. В силу своего положения, в силу своих связей и больших возможностей в смысле организации террористического акта мы остановились на Молотове.
Вышинский. На Молотове - Председателе Совета Народных Комиссаров СССР?
Зубарев. Да, на Молотове.
Вышинский. А еще были у вас преступные замыслы такого рода?
Зубарев. Мы остановились на этом. Других возможностей мы не видели. Вначале ставился вопрос относительно Сталина, Кагановича, Ворошилова и Молотова, но мы остановились на Молотове по тем соображениям, о которых я уже говорил.
Вышинский. Именно по техническим условиям?
Зубарев. По техническим условиям и по нашим возможностям.
Вышинский. Расскажите, при каких обстоятельствах вы оказались агентом царской охранки?
Зубарев. Не охранки, а царской полиции.
Вышинский. Это разница?
Зубарев. Маленькая разница есть, но существо одно и то же.
Вышинский. Я тоже так думаю.
Зубарев. В 1908 году в деревне у моего отца, где я также был в тот момент, был произведен обыск с большим нарядом полиции. При обыске было найдено значительное количество литературы.
Вышинский. Какой?
Зубарев. Нелегальной литературы. Руководивший обыском пристав Васильев поставил передо мной вопрос в такой плоскости: "Если вы, Зубарев, хотите избегнуть репрессии, то у вас есть только единственная возможность - принять мое предложение быть агентом полиции". Я тогда определенного ответа не дал, но сказал ему, что я в случае согласия сумею к нему зайти.
Через некоторое время я был у него на квартире в городе Котельниче, получил от него задания относительно информации о составе Котельнической организации, о характеристике отдельных, наиболее активных руководителей - Чибисове, Петухове и Попове, я должен был давать сведения о спичечной фабрике и о воинском гарнизоне. Это было в декабре-ноябре 1908 года. В марте я был у него второй раз, затем выехал из пределов Вятской губернии в Уфимскую губернию и поступил на работу в качестве счетовода в кооперативе в уездном городе. В первый момент мне там не пришлось встречаться с полицией, но затем, в середине 1910 года, у меня установилась связь со стерлитамакским исправником.
Вышинский. Какая связь?
Зубарев. Как агента.
Вышинский. То есть вы стали агентом полиции в Стерлитамаке?
Зубарев. Да. Пристав Васильев мне заявил, что им было послано соответствующее уведомление по месту моего последующего жительства. С этого времени началась моя работа, причем я получил кличку "Парень".
Вышинский. Это вторая ваша кличка?
Зубарев. Да. Первая кличка была "Василий".
Вышинский. Были у вас еще клички?
Зубарев. Была еще кличка "Прохор", в Уфе.
Вышинский. В какое время?
Зубарев. В начале 1916 года.
Вышинский. Вы чем тогда занимались, кроме провокаторской работы? Ваше официальное положение?
Зубарев. Я работал в городе Стерлитамаке уездным инструктором по кооперации.
Вышинский. Кого вы предавали?
Зубарев. Кооперативные кадры и кадры земских работников. В Стерлитамаке я имел поручение давать сведения о ссыльных, которых было в Стерлитамаке значительное количество.
Вышинский. Освещали ссылку?
Зубарев. Да.
Вышинский. Большевистскую ссылку освещали?
Зубарев. Там был один социал-демократ, агроном Силин, и еще один социал-демократ, фамилию которого я сейчас не помню.
Вышинский. Значит, всех, кого предали, вам трудно запомнить?
Зубарев. Во всяком случае, поскольку я не отрицаю самого факта...

Васильев. Приходилось.
Председательствующий. В частности, не приходилось ли вам завербовать Зубарева?
Васильев. Зубарева да, так точно.
Председательствующий. В двух словах расскажите, как вы его завербовали.
Васильев. Полицейский урядник Смердинской волости, где жил в деревне Зубарев Прокопий Тимофеевич в доме своего отца, сообщил мне, что там собираются молодые люди, поют революционные песни, читают революционные книги. Ну, я, конечно, по долгу своей службы тогда с урядником Коневым приехал в деревню, сделал обыск, обнаружил действительно много революционных изданий, последние отобрал, и Зубарева пришлось, конечно, арестовать. В моей канцелярии Зубарев сказал, что у них еще есть в деревне революционно настроенные люди, назвал он мне имена двух человек, но фамилии не сказал, и сказал, что он выявит этих двух людей. Я доложил исправнику. Исправник велел его завербовать и отобрать от него подписку.
Председательствующий. Какого характера подписку?
Васильев. О том, что он обязуется давать полиции сведения. При отобрании этой подписки он сказал, что кличка его будет "Василий".
Председательствующий. Сам сказал?
Васильев. Да, сам сказал. Я хорошо помню.
Председательствующий. О деньгах стал разговаривать?
Васильев. Потом уже о деньгах.
Председательствующий. Какая же плата была установлена?
Васильев. Исправник прислал ему 30 рублей.
Председательствующий. Потом вам приходилось давать ему еще деньги?
Васильев. Я хорошо помню один раз, но может быть и еще давал, я не отрицаю.
Вышинский. В течение какого времени вы были связаны с Зубаревым?
Васильев. С 1908 по 1909 год.
Вышинский. Сколько же времени в общем?
Васильев. Год, в общем.
Вышинский. Год с лишним?
Васильев. Да. Связался в начале 1908 года, а в начале 1909 года он выехал из Котельнического уезда.
Вышинский. А вы знали его семью по месту?
Васильев. Нет, не знал. У меня было шесть волостей, народу было много.
Вышинский. А как вы запомнили его хорошо? С тех пор времени прошло немало, а вы запомнили этого Зубарева так хорошо.
Васильев. Запомнил.
Васильев. По моей работе.
Вышинский. Он еще с вами встречался?
Васильев. После 1909 года я его в глаза не видел. Он тогда был еще человек молодой, а теперь он как будто бы мужчина пожилой.

Вышинский. Ну, я думаю! Вы тогда тоже были моложе (к председателю). Можно Зубарева спросить?
Председательствующий. Подсудимый Зубарев.
Вышинский. Вы не припомните, этот Васильев тогда был приставом?
Зубарев. Так как прошло 30 лет, мне трудно сейчас вспомнить, но, кажется, что этот... Не отрицаю.
Вышинский. Похож?
Зубарев. Да.
Вышинский. Тогда был моложе?
Зубарев. Конечно.
Вышинский. Вы получали деньги от Васильева или от кого-либо другого? И кому давали сведения?
Зубарев. Да, от Васильева и передавал сведения Васильеву.
Вышинский. Сколько раз, не помните?
Зубарев. Я был у него два раза.
Вышинский. Где он жил в то время?
Зубарев. В Котельниче.
Вышинский. И в Котельниче являлись?
Зубарев. Да.
Вышинский. А арестованы вы где были?
Зубарев. Я арестован тогда не был.
Вышинский. Он тогда же вас задержал с литературой?
Зубарев. Да, но он мне поставил тогда такое условие...
Вышинский. У вас был тогда обыск?
Зубарев. Да.
Вышинский. У вас была тогда найдена нелегальная литература?
Зубарев. Да.
Вышинский. Вы были в связи с этим задержаны?
Зубарев. Да, я был задержан, но мне было предложено такого рода условие, что если я буду давать сведения...
Вышинский. Тогда же он взял с вас подписку?
Зубарев. Я не помню сейчас, но, кажется, что так.
Вышинский. Но этот факт вы твердо помните?
Зубарев. Да. Я потом выехал из Котельнича и передавал сведения в Стерлитамаке.
Вышинский. А кличку "Василий" вы сами выбрали?
Зубарев. Я не помню, кто давал, сам ли я взял или с его стороны было предложение, не помню и боюсь отрицать, что он дал или я сам выбрал, но факт этот имел место.
Вышинский. Вы подтверждаете, что свидетель Дмитрий Николаевич Васильев напоминает вам того пристава Васильева, который вас впервые завербовал на службу в полицию?
Зубарев. Да, подтверждаю.
Вышинский. У меня больше вопросов нет.
Председательствующий. Обвиняемый Зубарев, у вас есть вопросы к свидетелю?
Зубарев. Я сказал в показаниях, которые давал суду, что меня завербовал пристав Васильев на службу в полиции.
Председательствующий. Тогда свидетеля можно освободить?
Вышинский. Да.

Председательствующий. Можете идти. (Обращается к Прокурору.) У вас вопросы к Зубареву есть? Вышинский. Нет.

Председательствующий. Объявляется перерыв до 6 часов.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ:
Армвоенюрист В. В. Ульрих, Председатель Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
СЕКРЕТАРЬ: Военный юрист 1-го ранга А. А. Батнер