Как мне кажется, прошло уже более двух лет с того момента, когда во время дискуссии о генетике и Лысенко, я получил из Ленинграда в ответ от Л.П. Великанова нечто, что можно было бы назвать отчетом о научно-исследовательской работе. Это была работа примерно на 150 стр. машинописного текста, сшитых и переплетенных так, как это обычно делают с отчетами. Вообще-то я и слезно, и с руганью просил читателей не посылать мне ничего подобного, а слать мне только статьи и только для «Дуэли». Но нашему читателю хоть кол на голове теши…

Так вот, прочел я эту работу и поразился: редко приходится читать что-либо более толковое! Надо было обязательно дать это в газете, но тут возникло два затруднения.

Если напечатать весь текст, то в номере «Дуэли» с этим текстом на первой странице останется лишь ее название, а на всех остальных страницах будут только мелкие буковки. Вообще-то это не велика проблема, поскольку у нас в газете редколлегия делает с газетой все, что сочтет нужным, а редколлегия это я. И раз мне работа понравилась, то с меня сталось бы и весь номер отдать под Эволюцию по Великанову. Главное было в другом – вся работа Великанова предназначена не обычному человеку, а биологам, в связи с чем она написана на их собачьем жаргоне так грамотно, что даже мне ее читать было очень трудно. Ну вот, к примеру, Великанов доходчиво поясняет, о чем он пишет: «Предлагается рассматривать организм как генотипически гетерогенную клеточную популяцию, а геном отдельной клетки – как «вертикальную» популяцию в онтогенезе клетки возникающих вариаций генома».

Я такими словами не пользуюсь даже при крайнем возбуждении (при том, что «геном твою мать!», - звучит неплохо), поэтому хотя я и знаю их смысл, но мне каждый раз приходится останавливать чтение и вспоминать, к примеру, о какой попе идет речь в слове «популяция». А это трудно, это раздражает, получается не чтение, а мука.

Поэтому я сделал то, чего редакция никогда не делает, - отослал эту работу Л.П. Великанову с убедительнейшей просьбой написать по ней статью человеческим языком для «Дуэли». В ответ – молчание. А мы не храним адресов наших авторов, и я попал в дурацкое положение – не мог послать Великанову повторный запрос. В конце концов, я дал сообщение прямо в газете и через какое-то время получил обратно ту же работу и письмо.

Ну, вы видели!!!

Оказывается, из-за того, что эти генетики-придурки не обратили внимания на его работу, Великанов обиделся на всех и решил ничего больше не делать. Задепонировал в 1982 г. статью (утвердил свой приоритет) и с тех пор пальцем не хочет пошевелить! Вот вам русский Ванька, как на ладони.

Еврей бы уже с отчаяния весь волосяной покров на теле по волоску вырвал, немец бы стены головой бил и с ума сошел, как Земмельвейс. А нашему русскому Ваньке хоть бы хны! Сидит и ждет, пока кто-нибудь на халяву сделает его работу. Вот ведь какой мы народ терпеливый!

А мне еще умники доказывают, что страхом, дескать, не заставишь людей работать, что подчиненных нужно убеждать. Какое «убеждать»! Дрыном их надо, дрыном - и каждый день (для профилактики), иначе работать не будут!

Поскольку подходящего дрына для Великанова у мня нет, то делать нечего – придется мне самому рассказать вам, что открыл Великанов и в чем блеск его открытия.

Прежде всего о том, что такое эволюция и кому это нужно.

Очень давно люди начали замечать, что все вокруг меняется (эволюционирует), в том числе изменяется все живое на земле и они в том числе. Непонятно было, что приводит к этим изменениям, почему одни живые виды гибнут, а другие здравствуют? Почему исчезли динозавры, а крысы остались? Почему «в момент» вымерли мамонты, но тараканов ядами травишь, а тараканьему роду это только на здоровье?

Ведь правильное понимание того, как именно происходят изменения живого, дает мощнейший толчок практике – станет понятно, что нужно делать, чтобы выжить.

Посмотрите на такой пример (Великанов его не дает). Вот два народа – казахи и грузины. Уж очень больших различий в образе жизни (питание, суровость обитания) нет. Более того, христиане–грузины, вроде, ведут и более неправильный образ жизни – и пьют, и курят. Тем не менее, казахи в целом стареют очень быстро, а грузины, как огурчики, переваливают за 100 лет. Исследователи давно обратили внимание, что на всех континентах долгожителями обязательно являются обитатели горных районов: в Европе – швейцарских Альп, в Южной Америке – Кордильер. Казалось бы, ответ готов – нужно жить в горах. Не тут-то было – есть масса племен и народов, живущих в горах, но умирающих рано. Так что горы сами по себе ничего не дают, тут что-то иное. Что?

До того, как я прочел работу Великанова, у меня вообще не было никакого ответа на этот вопрос, а Великанов гипотетически рассматривает практические рекомендации, исходящие из его теории, в том числе и рекомендации, что делать, чтобы жить долго. Вот его гипотезами можно объяснить 100-летние возраста некоторых горных народов. Но вернемся к теме.

Итак, вопрос о том, как именно идет эволюция, что вызывает изменение живого – это вопросы чрезвычайно важные и для всех, и для каждого. И только полным окозлением жителей Земли можно объяснить, что общество не испытывает к этим вопросам никакого интереса. Животных такие вопросы не интересуют.

Людей же эти вопросы интересовали всегда. Очень сильный интеллектуальный прорыв в понимании эволюции сделал французский ученый Ламарк в начале XIX в. Он предположил, что условия окружающей среды (пища, климат) и условия жизни (какие органы тела организм чаще всего использует) приводят к изменению каждого органа в отдельности. Скажем, живут стада антилоп и едят листья с деревьев. Но вот антилоп стало много и они съели все листья с нижних веток. Тогда они вынуждены приподниматься, в связи с чем у них вытягивается шея и удлиняются ноги. Эти признаки передаются их детям, а те еще больше вытягивают шею и так, через какое-то количество поколений, получаются жирафы.

Логически эта теория прекрасна, но любая теория нуждается в подкреплении экспериментом, и тут возникли неразрешимые в те времена проблемы - эксперименты давали страшный разнобой: и подтверждали, и начисто отрицали, и вообще давали необъяснимые результаты. Поэтому теория эволюции, по Ламарку, дальше гипотезы не продвинулась.

Скажем, такой эксперимент. Снегиря, серую птичку с красной грудкой, начинают кормить только конопляным семенем. По идее, у снегиря должна в нужную сторону измениться система пищеварения. Но вместо этого у снегиря вдруг меняется цвет оперения на черный. Вроде Ламарк прав – какие-то изменения в связи с изменениями внешней среды произошли, - но при чем тут черные перья? Как снегирь этими черными перьями приспособился к конопле?

В тот год (1809), когда Ламарк написал свою «Философию зоологии», в Англии родился Чарльз Дарвин, которому посчастливилось сделать существенное открытие в понимании эволюции – он открыл Закон естественного отбора.

Как показывает мой опыт (особенно чтение произведений Е. Шнуровского), мы, дилетанты, положения этого Закона трактуем совершенно неправильно, и мне Великанов в своей работе это объяснил. Мы считаем, что в конкурентной борьбе всего живого побеждает сильнейший. На самом деле побеждает САМЫЙ ПРИСПОСОБЛЕННЫЙ К ДАННЫМ УСЛОВИЯМ. Да, сильный довольно часто является и самым приспособленным, но это далеко не всегда. Сильный и честный в обществе, в котором властвует мораль подлецов, - это объект далеко не приспособленный к жизни. Так и в живом мире. Вот, к примеру, живые существа одного вида, но одни имеют яркую окраску, а другие серенькую, маскировочную. Пестренькие могут и самок легче завлекать, и потомства больше оставлять, но их и хищники замечают в первую очередь. И если хищников достаточно, то они со временем съедят и пестреньких, и их потомство, а серенькие останутся. Потому что они оказались более приспособленными.

Итак, Дарвин сделал великое открытие, но оно было далеко не полным. Вопрос с населением Земли всеми живыми существами решался в полном соответствии с Законом естественного отбора – выживают те виды живых существ и растений, которые наиболее приспособлены к данным условиям Земли. И с уменьшением масштаба – с переходом к видам и семействам живых существ и растений – эволюция, по Дарвину, была эффективна: внутри вида тоже выживают наиболее приспособленные. Но когда Дарвин подходил к отдельной особи, то тут у Закона естественного отбора происходил сбой: Дарвин немог разгадать механизм того, как изменяется отдельный организм под воздействием окружающей среды. А ведь если отдельный организм не меняется, то как же потом из неизменных организмов происходит естественный отбор внутри вида этих организмов?

Это ни в коей мере не унижает Дарвина, нужно просто вспомнить, в какие времена он жил. Исследовательская техника была на зачаточном уровне, о строении живых существ не знали и тысячной доли того, что известно сейчас. Поэтому сам Дарвин склонялся к тому, что в вопросе изменения отдельной живой особи прав Ламарк, но, повторяю, результаты экспериментов были самые непредсказуемые. Скажем, один фермер сообщил Дарвину, что его корова сломала один рог, после чего четыре раза кряду отелилась однорогими телятами. Казалось бы, идея Ламарка что приобретенный при жизни признак наследуется, подтверждена. Но современник Дарвина Вейсман отрезает хвосты 22 поколениям подопытных мышей и не может добиться, чтобы родилась хотя бы одна бесхвостая мышь.

Вот эта беспомощность в понимании того, что происходит в живом организме, привела к рождению псевдонауки – вейсмановской генетики, которая прекрасно существует, если не жирует, по настоящее время. Нельзя винить Вейсмана – этот честный немец честно пытался понять, что происходит, но у него еще не было фактов, чтобы прийти к какому-либо другому выводу кроме того, что все живое на Земле имеет некую «наследственность».

Сам этот термин не истинен – он не описывает настоящее положение дел в живом мире. Никаких таких признаков живые существа своим потомкам не передают – это не чулок с деньгами. Сам этот термин сбивает с толку.

Как, к примеру, можно говорить о «наследственных» признаках всего того, что делают люди? Ну, какие наследственные признаки «Жигулей» 1-й модели есть у «Жигулей» 5-й модели? Даже говорить об этом глупо. И 1-я, и 5-я модели «Жигулей» такие, как заложено в чертежах на эти автомобили, а формы этих автомобилей точно соответствуют форме инструмента, который был выполнен по этим чертежам, - штампов, пресс-форм, резцов и т.д.

Но если мы не используем понятие «наследственность» для того, что изготовляем сами, то какого черта нам надо использовать этот термин для тех изделий, что производит Природа?

В ядре каждой клетки живых существ заложены очень сложные молекулы ДНК – это чертежи организма и чертежи инструмента для его производства. По этим чертежам готовится инструмент – штампы и пресс-формы – молекулы РНК. молекулы «штампуют и прессуют» белки, из которых и собирается организм.

(Вопрос не по теме, но я уверен, что общую сборку человека ведут дух и душа человека (растения, микроорганизмы, возможно, обходятся без этого). Сначала дух матери, пока ребенок находится в ее чреве, затем его собственный дух. Напомню, что в моем понимании дух и душа – это биополя особой структуры и к Богу они не имеют никакого отношения).

Когда происходит зачатие нового организма, отец и мать передают потомству по половинному комплекту чертежей, в результате потомство имеет признаки и отца, и матери. Ну и что здесь такого, чтобы мусолить дурацкий термин «наследственность»? К Вейсману претензий нет, тем более у меня, вводящего в практику понятие души, - он разрабатывал гипотезы, исходя из тех фактов, что имел. Но нам-то, уже знающим, как устроена клетка организма, знающим, что такое ДНК, в чем функция РНК, зачем весь этот бред «наследственности»?

Сказав «а», Вейсман вынужден был сказать и «б». Начав исследовать наследственность, он был вынужден пояснять и то, как выглядят те чулки с признаками, которые родители передают в наследство потомству. Вообще-то Вейсман мог бы и предположить, что этот чулок очень длинный и непрерывный, но путаницу внес чешский монах Георг Мендель своими прекрасными экспериментами, в которых он выяснил, что признаки передаются потомству как бы отдельными частями. Соответственно, Вейсман выдвинул еще одну гипотезу, что «наследственность» передается потомству не в виде одного целого чулка, а в виде кучи очень маленьких чулочков, в каждом из которых лежит свой отдельный признак. Эти маленькие чулочки он назвал генами.

Я писал, что Вейсман был честным немцем потому, что он сам честно признавался, что его теория - это продукт его непонимания того, что происходит в организме. Т.е. он не понимал, как организм может измениться в течение жизни, а идеи Ламарка подтвердить экспериментально не мог, вот от жизни такой и дошел до генов. Но это в целом не страшно, хуже то, что он считал себя дарвинистом и попытался на эти гены натянуть естественный отбор. Получилось у него следующее.

Все гены собраны в кучку («плазму») в половых органах и от остального организма никак не зависят, хоть ты делай с этим организмом что хочешь. Размножаются эти гены сами от себя, сами себя воспроизводят, а затем перепрыгивают комплектными порциями на половые клетки (яйцеклетки и сперматозоиды). Если учесть, что мужчина за одно семяизвержение выделяет в среднем 500000000 сперматозоидов, а по молодости и не один раз в день, то просто удивительно, с какой скоростью эти гены должны были воспроизводить себя в представлении Вейсмана. Да еще и отдельно от всего остального организма.

Весь этот бред получил статус «истинной теории» и был поднят на знамя частью биологов, называющих себя «истинными генетиками», которые начали этот бред «развивать». Когда были открыты хромосомы, то внимательный американец Морган заметил, что распределение признаков в потомстве происходит так, как если бы эти гены сидели на хромосомах. (К тому времени уже «открыли», что гены имеют вид не чулка с признаком наследственности, а шарика диаметром 0,02-0,06 микрона). Морган стал нобелевским лауреатом и отцом хромосомной теории наследственности.

Были, естественно, и более умные, более понимающие жизнь биологи, которые тоже не имели совершенной исследовательской техники, но, тем не менее, утверждали, что нет в организме никаких генов и что любой организм под влиянием окружающей среды изменяется и эти изменения передаются будущим поколениям. Но и они не могли объяснить механизм того, как окружающая среда меняет организм.

Между «генетиками» и более умными биологами долгое время шла борьба, которая из научной превратилась в политическую, и закончилась полной победой «генетиков», поскольку у нас в стране, к примеру, после смерти Сталина политика стала делом подлым, а, согласно теории естественного отбора Дарвина, выживает в данных условиях наиболее к ним приспособленный.

Характерно, что в начале 50-х микробиологи и химики, наконец, добрались до хромосом и выяснили, что нет в них никаких «генов», но подлецов такие вещи не смущают. Они тут же громогласно начали вопить, что участки молекулы ДНК это и есть те самые отдельные частички, которые они называют генами.

Однако страшно не это, черт с ним, как и что они называли. Страшно другое – если ты пошел не в ту сторону, то как бы ни ускорял свое движение, к нужному месту не придешь. Так и с биологией – Вейсман поставил капитальную стенку на пути, ведущем к истине, - якобы, окружающая среда не оказывает влияния на наследственность, т.е. на изменение организма и на передачу этих признаков потомству, и такая стенка незыблемо охраняется «генетиками» по сей день. А это не дает биологии развиваться в том направлении, которое может помочь людям в жизни. Сегодня биологи превратились в каких-то комедиантов, которые работают на развлечение публики, да еще и не умной.

Возьмем их шоу с клонированием овцы и людей. Ведь для подобных экспериментов требуются миллиарды долларов и гений тысяч специалистов. А вы вдумайтесь – во имя чего? Кому и что это дает? Великанов, когда рассуждает о продлении жизни людей, как само собой разумеющееся пишет, что жизнь клетки длится 50 циклов деления, дальше клетка умирает. То есть, то, что взятая от взрослой особи клетка, превращенная в целый организм, проживет не полную жизнь, а только число оставшихся циклов, было известно еще в 70-х. И, тем не менее, нашлись идиоты в правительствах и среди частных лиц, которые профинансировали не, скажем, темы по продлению жизни, а это безумие.

Представьте, что вас клонировали и вы, когда подросли, узнали, что умрете к 30 годам от старости. А если бы вас обычным путем произвели папа с мамой, то не только бы они удовольствие получили, но и вы могли бы прожить до 70-80 лет. Что бы вы сделали с теми, кто вас клонировал, и с теми, кто отобрал деньги у общества и дал их на эту затею? Думаю, что вы бы постарались, чтобы эти идиоты вас не пережили.

Однако вернемся к теме. Остался один нюанс. Я писал, что Вейсман попытался натянуть на свои гены дарвиновскую теорию естественного отбора. Сделать это было непросто, поскольку в основе генетики стоит святая для них догма о том, что генная плазма развивается сама из себя и от организма не зависит. Тогда было придумано псевдонаучное явление – мутация. Его смысл – случайное изменение в конечном продукте создания генов, т.е. в самом гене. Считается, что от этих случайных изменений генов получаются то положительные для всего организма изменения, то отрицательные. Т.е. сами отец и мать на ребенка повлиять не могут, а только случай может сделать ребенка или более, или менее приспособленным к жизни, и такой ребенок либо умрет, либо оздоровит своими детьми общество. И сегодня генетики естественный отбор видят только так.

По Дарвину все логично – меняется окружающая среда и соответственно ей меняются виды и типы организмов. Но ниже, на уровне самого организма, по Вейсману и нынешним светилам генетики, начинается бардак – господин Случай фабрикует какие попало живые существа, никак не сообразуясь с тем, что происходит с окружающей средой. В этом, по мнению генетиков, и есть «новое прочтение Закона естественного отбора Дарвина».

Осталось перефразировать слова Гамлета: «Бедный Дарвин!» - и заняться, наконец, Великановым из Ленинграда.

Леонид Петрович Великанов решил проблему Эволюции просто, а значит и гениально. Его мысль такова.

На Земле среди сообщества миллионов видов живых существ выживает наиболее приспособленный вид? Прекрасно! Внутри сообщества одного вида выживает наиболее приспособленный организм? Прекрасно! Вы не знаете, что происходит в отдельном организме? Почему??

Ведь отдельный организм это тоже сообщество живых клеток, а клетка – это сообщество сложных белковых молекул, которые, в свою очередь, являются сообществом более простых молекул. И на этих нижних уровнях сообществ идет точно такой же дарвиновский естественный отбор, как и в сообществах организмов, и в сообществе видов.

Меняется окружающая среда, т.е. в организм поступает пища другого состава, он находится уже в других температурных условиях и т.д. Соответственно исходные вещества для получения простых молекул тоже меняются, что приводит к изменению простых молекул. Из этого их ассортимента на строительство белковых молекул идут только наиболее пригодные (приспособленные) молекулы. Теперь уже белковые молекулы становятся не такими, как раньше, и из них образуются сложные структуры (ДНК, РНК) измененного состава. Из этого набора в строительстве клеток участвуют только те, что наиболее пригодны для этого – и тут идет естественный отбор. Клетки также получаются измененными, и те из них, которые плохо приспособлены к изменившимся условиям делятся реже, чем те, кому новые условия «в кайф». В результате все клетки организма постоянно меняются на такие, для которых новые условия являются комфортными, и, соответственно, весь организм под воздействием окружающей среды становится более приспособленным к ней.

Эволюция снизу (от молекул) доверху (видов) идет по единственному закону – по Закону естественного отбора под воздействием среды, окружающей организм, виды организмов. (А не из-за идиотских мутаций несуществующих генов – добавлю я от себя, поскольку Великанов постеснялся так сказать).

Четко, понятно, стройно, и значит, истинно! А у нас есть основания утверждать, что вопрос об Эволюции, который начали решать Ламарк с Дарвином, наконец, разрешен советским ученым Леонидом Петровичем Великановым.

По вопросу Эволюции по Великанову у меня все.

Вы можете возмутиться – в начале статьи я написал, что текст Великанова занял бы всю газету, а сам написал четыре абзаца и закончил.

Во-первых, я Великанову не Энгельс при Марксе и не собираюсь устраивать ему халяву – пусть сам пишет.

Во-вторых. Читатели «Дуэли» люди умные, а того, что я написал, умному достаточно. Великанов писал для биологов, он им растолковывал суть результатов массы биологических экспериментов и опытов, он пытался написать работу так, чтобы ее понял даже генетик.

Я работу Великанова привел в электронный вид, и мы дадим ее на диске газеты «Дуэль». Может быть, когда-нибудь, когда я стану богатым, то опубликую ее и в сборнике библиотеки «Дуэли», хотя – положа руку на сердце – не мое это дело. Такие работы должна хватать и печатать Академия Наук, ведь Великанов – это гордость нашей науки. Но академики вряд ли это сделают – им и раньше наука не была нужна, и сегодня их волнуют только баксы.

Я же Великанову обязан за другое. Обдумывая, как изложить читателям эволюцию жизни по Великанову, я заподозрил, что с этим Законом естественного отбора что-то не то. Уж очень все стройно, так стройно, что и на биологию не похоже, хоть бери и математиков приглашай уравнения выводить.

И решил – а дай-ка я начну все сначала. Что есть человек? Что есть живой организм?

Это, пусть и чрезвычайно сложный, но все же химический реактор, в котором в растворе и на разделе фаз (жидкости, газа и твердых веществ) идут химические реакции. Законы, по которым эти реакции идут, химиками изучены давно и надежно. И если Дарвин с Великановым правы, то тогда эти биологи мне, химику, своими словами пытаются рассказать какой-то химический закон. Какой? И я догадался, о чем они говорят.

Наверное все читатели хотя бы смутно помнят, что атомы и молекулы вступают друг с другом в реакции с образованием сложных веществ. Наверное меньше читателей помнят, что в изолированных системах, из которых не выводятся продукты реакции, устанавливается химическое равновесие – ситуация, когда количество образующихся продуктов реакции становится равно количеству этих же продуктов, разлагающихся на исходные вещества.

Возьмем две порции молекул водорода и порцию молекул кислорода и соединим их в изолированном объеме. Должна образоваться порция молекул воды. Но реакция никогда не произойдет так, чтобы в этой системе была только вода и не единого атома свободного водорода и кислорода. Когда наступит состояние, которое химики называют равновесием, остатки водорода и кислорода будут соединяться в молекулы воды, но столько же молекул воды будет разлагаться (диссоциировать) на водород и кислород.

Из этого следует очень важный вывод. В любом растворе или системе присутствуют все возможные соединения, которые могут создать те химические элементы и молекулы, из которых состоит система. Другое дело, что их количество может быть настолько мизерным, что его не удается определить, а время их жизни столь коротким (образовавшись, они могут сразу же и разложиться), что мы просто не успеем их увидеть. Но если они возможны, то значит они есть.

Из закона химического равновесия следует и возможность зарождения жизни на Земле. В Мировом океане – огромном химическом реакторе – присутствуют все элементы, из которых состоит организм. А это значит, что в нем по закону химического равновесия будут образовываться и очень сложные молекулы типа ДНК. Проблема только в том, чтобы в одном месте, в одной точке и одновременно из раствора образовались все необходимые соединения, из которых состоит живая клетка. Это дела случая. Но это дело случая, а не невозможное дело!

Двинемся дальше. Все химические реакции либо поглощают тепло, либо его выделяют. Кроме этого, они зависят от силы, которая к ним прикладывается, например, от давления, от гравитации, от центробежных или центростремительных сил. Поэтому рассматривать конечную цель всех химических реакций – химическое равновесие – нужно с учетом тепла и сил в данной системе, иными словами, рассматривать теплосиловое равновесие. Наши химики ни в чем не отстают от других ученых, особенно в плохом знании русского языка, поэтому они вынуждены пользоваться греческим. И теплосиловое равновесие они называют термодинамическим.

Вернемся к старому примеру. Вот у нас смесь водорода, реагирующего с кислородом с образованием воды (и всех других возможных продуктов от озона до перекиси водорода). Установилось равновесие: к примеру, в смеси 85% паров воды, 10% водорода и 5% кислорода (остальным пренебрежем). Начнем отбирать от системы тепло, и система превратится в новую, в которой будет, к примеру, 91% воды, 6% водорода и 3% кислорода. Начнем подводить много тепла, и система вновь обернется в новую, в которой будет 1% воды, 66% водорода и 33% кислорода.

Возьмем исходную смесь (85% воды) и начнем увеличивать давление. И в этом случае, под воздействием силы, система обернется в новую, в которой будет, к примеру, 97% воды, 2% водорода и 1% кислорода. Начнем снимать давление, и система вновь обернется в новую, теперь в ней будет 70% воды, 20% водорода и 10% кислорода. (Но так как на Земле давление без участия человека меняется мало, то есть смысл говорить только о тепле, которое содержится в системе).

Мы видим, что система меняет свой вид (соотношение химических соединений и атомов в себе) в зависимости от того, сколько она содержит тепла.

Так вот, химики еще в позапрошлом веке выяснили, что, с точки зрения энергии, химическое равновесие - это система такого состава, которая на свое содержание требует минимум тепла. (Вообще-то они говорят по-гречески, поэтому это звучит так: состояние равновесия характеризуется минимумом энтальпии). Если теперь Закон естественного отбора сформулировать с помощью химика, то он будет звучать так: «При данном обеспечении энергией в окружающей среде наиболее приспособлен и живуч тот, кто для своего содержания требует минимум энергии».

Вернемся к старым примерам. Вот серенькие и пестренькое животные одного вида скушали одинаковое количество травки – потребили одинаковое количество энергии. Серенький лег в ложбинку и спит, а хищник его и в упор не заметит. Серенький энергию не тратит. А пестренькому надо головой вертеть и при виде хищника бежать изо всех сил. А потом снова травку есть. Если она есть. Пестренький на свое содержание тратит гораздо больше энергии, и по закону термодинамического равновесия, который биологи называют Законом естественного отбора, он лишний.

Или уже упомянутые антилопы, которые кормятся листьями с деревьев. У одной растут шея и ноги, а у другой нет. Первая спокойно наедается листвой с высоких веток, а вторая прыгает, прыгает пока сорвет листочек, а сколько в нем энергии-то? Прости, но в сложившихся условиях обеспечения энергией (листвой с деревьев) тебе на этом празднике жизни места нет…

Таким образом, лет через 150 после того, как химики открыли закон термодинамического равновесия, биологи в лице Великанова завершили свою работу по формулировке лишь части его. Да! Напрасно биологи думают, что химия - это такая белиберда, по которой нужно получить тройку в табеле или роспись в зачетке.

Я написал, что, открыв Закон естественного отбора, биологи «открыли» лишь часть закона термодинамического равновесия. Дело в том, что кроме минимума теплосодержания при достижении равновесия (к которому стремятся все химические системы) преимущество в них получают те реакции и те продукты реакций, которые легко превращаются, оборачиваются. Т.е. равновесная система стремится быть гибкой, легко изменяемой. Поскольку я уже упоминал, что химики плохо знают русский язык, то они эту мысль вынуждены формулировать по-гречески, а поскольку по-гречески «оборачиваться, превращаться» звучит как «энтропия», то химики утверждают, что термодинамическое равновесие характеризуется максимумом энтропии.

Таким образом, при сегодняшнем пренебрежении к химии пройдет, возможно, еще лет 150, и биологи сформулируют Закон эволюции всего живого в окончательном виде: «При изменении условий жизни преимущество получают живые существа и растения, которые в данных условиях тратят минимум энергии на свое существование, а их организм максимально приспособлен к быстрым изменениям».

Ведь то, что сильные динозавры вымерли, а крысы выжили, тоже надо чем-то объяснить. Надо как-то объяснить, почему самыми крутыми демократами-капиталистами стали самые крутые в недавнем прошлом коммунисты. Это организмы с большой энтропией. Они в свое время легко приспосабливались к подлой жизни партийной номенклатуры, им легко было обернуться и в олигархов. Все просто, и только не знающие химии кричат: «Подонки, подонки!»

Должен сказать, что Леонид Петрович Великанов заставил меня взглянуть на термодинамику по-новому. Думаю, что она сама и все ее Начала, как, впрочем, и все остальные законы, открытые во всех науках, являются следствием более общего закона Природы. Я бы его сформулировал так.

Как бы я радовался 20 лет назад, если бы мне удалось тогда прийти к этой мысли. А кому она нужна сегодня? Кого это трогает? Миллиардные стада человекообразных животных думают только об одном – как побольше захапать, и им не втолкуешь, что они идут против Природы, они становятся объектами, требующими максимума энергии для своего существования. Не испугаешь тем, что вскоре они начнут уничтожать друг друга уже в борьбе не за «Мерседес», а в борьбе за полено дров. Их высокая энтропия, помогающая им приспосабливаться, окажет им очень дурную услугу в противоположных условиях – когда придется драться. А драться придется лично.

Подытожим. Приятно сознавать, что гениальное обобщение всего того, что было накоплено биологами от Ламарка и Дарвина, было сделано нашим соотечественником – ленинградским биологом Леонидом Петровичем Великановым, но грустно сознавать, что заплевывать его будут тоже не чужие люди. Хочется как-то помочь даже не ему, а подрастающим поколениям – пусть хотя бы они станут чуточку умнее.

Поэтому у меня предложение к химикам – учителям и преподавателям химии. У вас ведь всегда есть проблема, как заинтересовать учеников и студентов в своем предмете. А ведь история биологии – это история людей, пренебрегших химией. Если бы эти генетики не считали себя настолько умными, что им химии можно и не знать, то Закон эволюции всего живого был бы открыт не Л.П. Великановым в 80-х гг. ХХ в., а лет на 100 раньше.

Приведите им в пример гены, хоть в вейсмановском представлении, хоть в нынешнем. Ген – это молекула ДНК, созданная организмом, но в своем строении даже в минимальной мере не зависящая ни от самого организма, ни от условий окружающей среды. Если перевести эту мысль на язык химии, то это означает, что в растворе реагентов может существовать молекула, образованная в ходе химических реакций из этого раствора, но ее состав и строение может не зависеть ни от состава раствора, ни от условий проведения реакций. От такого утверждения химику остается либо смеяться, либо плеваться, а часть биологов эту мысль уже более 100 лет считают вершиной гениальности.

Мне кажется, что история генетики это прекрасный пример того, что знание химии нужно всем и в течение всей жизни, а не только до очередного экзамена.

Ю.И. МУХИН