Крылов Александр -

Первые аккорды на гитаре Александр делает в 13 лет, пытается сочинить что-то своё. А уже через год, увлечённый общей волной антивоенного движения, создаёт молодёжный ансамбль политической песни, в котором является одновременно сценаристом, солистом, режиссёром и автором большинства песен. Об ансамбле "Ровесники" и его концертах вскоре заговорила местная комсомольско-молодёжная пресса, ребят приглашают выступать в школы, ПТУ, техникумы, их слушают в пионерских лагерях, Домах культуры, в фойе кинотеатров: "Ровесники" поют о мире, о борьбе против сил реакции. Их кумиром становится замечательный американский певец и страстный борец за мир и справедливость Дин Рид. Некоторые песни Дина на английском, испанском и итальянском языках в Сашином исполнении входят в репертуар ансамбля. В их числе - знаменитая "Бэла чао", которая впоследствии в своём обновлённом русском переводе станет одной из Песен Сопротивления непокорённого советского народа. Ещё в период существования ансамбля "Ровесники" определяется чёткая целевая установка песен Саши Крылова, своего рода поэтическое и жизненное кредо автора: "Ребёнку не дать умереть, убийцам не дать убивать" - именно так формулирует он в песне творческую позицию.

Во время гастролей "Ровесников" в г. Гагарине их приглашает к себе в гости Анна Тимофеевна Гагарина, мать первого космонавта Земли. Незабываемой оказалась эта встреча. Уже тяжело больная, Анна Тимофеевна совсем не выходила из дома и никого не принимала - лишь для Александра и его товарищей было сделано исключение. И они стали её последними гостями. Вытирая слёзы, слушала эта простая и добросердечная русская женщина Сашины песни, а прощаясь, благословила ребят "на святое дело". Через месяц её не стало.

Поступив на исторический факультет педагогического института Александр по-прежнему не расстаётся с гитарой. Его песни уже обретают свой стиль и форму, всё крепче становится голос, всё увереннее аккорды. Ни один студенческий фестиваль или конкурс не обходятся без песен молодого барда. Он поёт на антивоенных митингах, праздничных демонстрациях, выступает с импровизированной эстрады на кузове грузовика, оклеенного плакатами, зовущими к борьбе за мир и за правду. В институтском Клубе интернациональной дружбы Александр руководит направлением "политической песни". На встречах и вечерах в институте ему горячо аплодируют польские и немецкие студенты, американские учителя, артисты и журналисты, никарагуанские сандинисты и гватемальские партизаны... Со своей авторской концертной программой памяти Дина Рида "Человек, Певец, Революционер" он становится Лауреатом межвузовского фестиваля "Студенческая весна".

Дороги Смоленщины вскоре сменяются "дорогами дальних странствий" - Украина и Молдавия, Латвия и Эстония - не ставшие ещё "ближним зарубежьем", ещё свои, родные советские республики, где каждый человек - поистине "друг, товарищ и брат", где песни его с готовностью подхватывали сотни молодых голосов, а он, в свою очередь, вместе с наградами очередного фестиваля привозил домой задушевные украинские, жгучие, искромётные молдаванские песни... Спустя всего несколько лет "демпресса" окрестит Александра Крылова "национал-фашистом", "красно-коричневым"... Какая наглая, беспардонная ложь! С детских лет, с молоком матери впитавший в себя чувство беспредельной любви к Родине, к своему этносу, он, потомственный казак, никогда не мыслил этого чувства вне интернационализма, как бы не причислял сам себя к "русским националистам", хотя глубоко русским человеком, поэтом и патриотом, безусловно, оставался всегда. И каждая его песня, порой шокирующая демшизоидного обывателя своим воинствующим "национал-патриотизмом" - веское тому подтверждение: "Где я когда-то в Латвии народной пел свои песни братьям-латышам...", "Ах, милая Молдавия...", "Шли цыгане" - сколько боли и скорби о потерянном, убитом кем-то братстве народов зазвучит потом в "смутное время", в его ностальгических песнях Сопротивления! Максимализм - да, бескомпромиссность - да, но только не высокомерный, злобный шовинизм!

Это не его, убеждённого "чегеваровца", "динридовца" природа... И не только в песне проявляет Александр свои убеждения. Как "внештатник" молодёжной газеты и член общественной редакции институтской многотиражки, пробует он себя в журналистике, и большая часть его заметок, статей, очерков - всё о том же: о дружбе и братстве народов, о солидарности и духовном единстве всех честных людей планеты.

Шло время. Ломались стереотипы, рушились идеалы. Серой, едва различимой тенью вползала в повседневную жизнь советских людей эпоха "нового мышления".

Всегда стихийный поборник справедливости, нетерпимый к малейшему проявлению фальши, лжи и неискренности, бунтующий против всех и всяческих оков, Александр - ещё вчера командир городского комсомольского штаба - совершенно неожиданно для своих друзей, близких да и себя самого вступает в движение "За Смоленский народный фронт" и с головой погружается в деятельность почти тех же самых "демократов", которые ныне так жаждут его крови, так панически боятся его песен и репортажей, так поливают грязью на страницах своих газет и журналов... Что толкнуло его на этот шаг? Вопрос риторический. Время толкнуло. Как оно же привело в ряды тогдашних демократов Юрия Власова и многих других, тех, кто сегодня прозрел и проклял вчерашних сподвижников по "демократическому движению", ставших подлинными могильщиками нашей великой Родины. По крайней мере на демонстрации 7 ноября "народнофронтовец" Крылов, лидер "молодёжной фракции", нёс в руках всё-таки Красное знамя, а не власовский триколор демократов.

Сам Александр объясняет это так: "В ту пору я вёл свою личную борьбу против всевластья заворовавшейся, обуржуазившейся номенклатуры, за права человека, за полновластие Советов и власть народа..." Значит, и здесь не было измены своим идеалам, своей гражданской позиции. Последовавшие через некоторое время события, собственно, подтвердили правильность такой точки зрения, поскольку к власти в стране пришли те самые, "перекрасившиеся" партаппаратчики во главе с Ельциным, которые не просто попрали идеалы демократии, служившие ориентирами многим, но и растоптали, утопили в крови саму нашу Державу, Советскую власть и священное братство народов.

К счастью, Александр довольно быстро сумел разобраться, кто такие на самом деле эти новоявленные "друзья народа", а разобравшись, испытал глубокое отвращение к политике вообще. Как у всякого честного человека, особенно творческого, периоды взлёта чередуются у него с периодами спада и пессимизма. Теперь наступает такой период, Саша весь уходит в себя, в свой внутренний мир, и в мире этом, как ему кажется, нет и луча просвета... Стихи, песни наполняются безысходным отчаянием, каким-то "волчьим" одиночеством. Именно тогда он пишет песенный цикл так называемых "белоэмигрантских стилизаций", сюжетной основой которых становится трагедия Белой Гвардии, а фактический материал черпается из произведений В.В.Шульгина, дневников Врангеля, Кости Найдича, из "Ледяного Похода с Корниловым" Антона Деникина, и даже из "Тихого Дона" Шолохова... Александру кажется, что с нами, детьми советского времени, происходит то же самое, что сегодня именно мы - Белая Гвардия, а Родину нашу безжалостно терзают новоявленные иуды. Полнейшая депрессия, глубокий упадок. Кризис. Рушится личная жизнь, рушится мечта об аспирантуре: волчьи законы эпохи "первоначального накопления капитала", воцарившиеся в России, требуют платить за всё, в том числе - за желание продолжать учёбу и заниматься научной работой. Затем - добровольное заточение в глухом райцентре, в школе- интернате для детей, оставшихся без попечения родителей. Он уехал туда не по распределению, а по своей, личной воле. Полгода - вдали от друзей, близких, от ещё недавно ключём бившей жизни.

Встряхнул, разбудил его тот знаменитый август - август 91-го. Хотя перелом произошёл значительно раньше - ещё в период январских рижско-вильнюсских событий, когда Александр одномоментно и уже ни минуты не колеблясь, сам для себя безоговорочно принял сторону Александра Невзорова и героев-омоновцев. А 19-го на рассвете он поднял всех домашних радостным: "Вставайте! Горбачёв свергнут! В стране - чрезвычайное положение!" Да, этой минуты ждали. Ждали действительно благих перемен, ждали, почти как чуда... От радиоприёмника не отходили ни на шаг, ловили каждое сообщение, буквально каждое слово. Но радость кажущейся свершившейся победы над "серой пакостью" постепенно сменялась недоумением и тревогой - ну, что же они там, в Москве?!

..."Они ж в Москве в людей, врагом обманутых, стрелять себе позволить не могли. И мы в тот день, для всей Отчизны памятный, подняться ещё силы не нашли!" - Так опишет он впоследствии в песне общее состояние патриотов в те роковые августовские дни. Дни так называемого "путча".

20 августа, ближе к вечеру, Александр решает напрямую обратиться в местное Управление госбезопасности с требованием немедленно оказать помощь и поддержку уже осаждённому ГКЧП, предлагая (какая наивность!) идею формирования добровольческих отрядов из числа патриотов и оставшихся верными партии коммунистов... Ему вежливо советуют "проявлять выдержку, не поддаваться на провокации демократов, ни в коем случае не допускать пролития крови". Но кровь уже льётся. Горят армейские БТРы, гибнут ни в чём не повинные, одураченные Ельциным люди...

Отчаянию "наших" нет предела. Как нет предела злорадному ликованию "победителей", метко названных впоследствии "Ебелдосами" (от лозунгового слогана митингующих демократов "Ельцин-Белый Дом-Свобода!").

Но именно в эти, тяжелейшие для истинных патриотов, чернейшие для Родины дни слагаются первые строчки первых ПЕСЕН СОПРОТИВЛЕНИЯ: "Неужто вы слепы?! Они же - те самые: вервольфы, терзавшие Русский Народ! Сменив цвет знамён и предав свою партию - они ж и народу заткнут ещё рот!" Эти пророческие слова, написанные Александром Крыловым где-то между 23 и 26 августа, словно предвосхитившие весь последующий период мрачнейшей "демократической" реакции, становятся не просто песней протеста - их перепечатывают на машинке, распространяют, как листовку, передают из рук в руки, по ночам наклеивают на стены домов...

Листок с текстом "Баллады о проданной Родине" уносят с собой сотрудники КГБ, приехавшие в интернат, где воспитателем работал Александр, и забравшие его на допрос прямо с занятий на глазах у детей и педагогов - с целью выяснения степени причастности к "перевороту" и установления факта виновности в "измене Родине" молодого смоленского "гэкачеписта". Однако в дополнение к своей прежней инициативе о формировании вооружённых добровольческих отрядов, Саша дерзко и откровенно заявляет о готовности вести борьбу с захватившими власть врагами Родины всеми доступными средствами вплоть до совершения актов террора против представителей оккупационного режима, обвиняет работников КГБ в предательстве и пособничестве врагу.

Неведомыми каналами песня попадает в редакцию НТК "600 секунд" - к "неистовому" Невзорову . И почти сразу же звучит в телеэфире - в исполнении человека с лицом, закрытым чёрным платком, как у бойца палестинской интифады. 70 миллионов телезрителей, вся "секундовская" аудитория с замиранием сердца внимает пламенным строчкам:

"Сегодня мы - НАШИ, мы - Белая Гвардия!

А там, у престола - лишь серая мразь!

В поход Ледяной вновь выходит Добрармия,

чтоб с Родины сбросить налипшую грязь!"

Первым исполнителем первой Песни Русского Сопротивления (название это родилось именно с лёгкой руки Александра Глебовича) стал, кажется, питерец Саша Харчиков. А сам "первый из наших", блистательный шеф-редактор "Секунд", назовёт впоследствии "Балладу" своей любимой песней. Тогда же её автора телеграммой- приказом ("Немедленно ждём Петербурге... Невзоров") вызывают в Питер - для дальнейшей работы над новым песенным циклом и озвучивания невзоровских сюжетов-"очерков новой русской смуты"... Так начинается новый период жизни Александра Крылова. Послав к чёртовой матери ниву народного просвещения, он мчится в тогда ещё Ленинград, где самозабвенно, будто и не было "сплина" последних месяцев - погружается в работу: пишет песни для "600 секунд", сотрудничает с корпунктом газеты "Советская Россия", записывает песенный альбом на заводе "Магнитон", выступает с концертами, поёт на митингах и демонстрациях протеста, участвует в пикетах, включается в работу Центрального и городского Совета Народно-освободительного движения "НАШИ", ухитряется (неизжитое мальчишество!) приклеить листовку на двери квартиры самого Собчака.

Ему кажется, что пришёл его "звёздный час": огромный успех, как певца-трибуна и до победы - рукой подать!..

Вот строчки из его писем домой периода января 1992-го: "Так зал ещё нигде меня не встречал - люди аж подались вперёд, а руки сжимали подлокотники кресел... Петь трудно - без микрофона, акустика плохая. Пот лил ручьём по лицу, приходилось зажмуривать глаза, чтобы не видеть зал, не сбиться окончательно... Кто-то сказал потом, после концерта, что от этих песен - словно мороз по коже... Все зовут выступать... Просят тексты: "Певец Революции"!"

В те же январские дни, в первую годовщину вильнюсских событий произошли ещё знаменательные встречи: с "красным прокурором Латвии" - Андресом Рейниексом и легендарным командиром Рижского ОМОНа Чеславом Млынником.

Чуть позже эта их встреча станет песней:

"Его ж глаза светились теплотою,

и била током раскалённая ладонь...

Я понял: позови он за собою -

и многие пойдут за ним в огонь!"

Потом, на допросах в тюрьме кое-кто так интересовался "связями" Александра с "прибалтийским подпольем"! Но ему ещё предстояло прятать у себя дома бывших сотрудников Рижского ОМОНа, помогать им скрываться от преследований прибалтийских и продажных российских спецслужб. Некоторые "рижане"- политэмигранты станут его близкими друзьями.

Но это потом. А пока, вернувшись в Смоленск, Александр создаёт группу движения "НАШИ", занимается распространением патриотической литературы, совместно с товарищами из РКРП и Союза коммунистов организует митинги протеста, постоянно выезжает в Москву для связи со штабом "Трудовой России", с редакциями газет "Советская Россия" и "День", издательством "Палея".

Надвигаются большие события весны и лета 1992 года и Александр - снова на передовой. 17 марта участвует в проведении Первого Всенародного Вече. 26 марта - по приглашению "Палеи" и газеты "День" выступает с песнями Сопротивления на вечере поэзии узника "Матросской Тишины", своего земляка А.И.Лукьянова "Спасите меня, поэты!", посвящает ему свою песню. 22 июня - участвует в "останкинских событиях", героически бьётся с предательским московским ОМОНом на площади у Рижского вокзала, стоя на захваченном демонстрантами троллейбусе поёт ту самую, знаменитую "Бэла чао!", сутками не отходя от телефона, работает "дежурным по штабу" Трудовой России на Куйбышевском проезде - под самым носом у кремлёвской охранки, принимает и отправляет грузы медикаментов для воюющего Приднестровья. Вновь едет в Питер к Невзорову и "Глебыч", вечно до предела занятый, целый выходной день держит на ногах всю съёмочную бригаду "Секунд", чтобы отснять видеокассету с Песнями Русского Сопротивления Александра Крылова... Жаль, что она так и затерялась где-то анналах НТК-600 в налетевшем вихре трагических и героических событий в истории России конца 20 столетия.

А самого барда ждала уже новая "одиссея" - звало к себе пылающее, истекающее кровью Приднестровье. Кочиеры, Кошницы, Бендеры... На всю оставшуюся жизнь вошли они в его сердце, в его самые проникновенные стихи и песни. Имя Крылова будет включено в "чёрные списки" службы национальной безопасности Молдовы - "секуритате", как подлежащего немедленному аресту и физической ликвидации без суда и следствия (подобные акции "успешно" практиковались в отношении неугодных Молдове общественных и политических деятелей ПМР, бойцов и командиров Республиканской Гвардии Приднестровья и казаков полицаями и другими агентами фашистского режима Снегура-Косташа). Об этом Александру много позже сообщат друзья-офицеры одного из спецподразделений ФСК, не только сочувствовавшие, но и активно в то время помогавшие Сопротивлению (им же посвящена одна из песен А.Крылова).

Ещё до отъезда, весной 1992 года в Смоленске Александр вместе с активистами патриотического движения организует кампанию солидарности с борющимся Приднестровьем: идёт сбор медикаментов, формируется "общественный мобилизационный комитет", направляющий добровольцев на "молдавский" фронт.

В минуты затишья между боями Саша со своими друзьями из Питера даёт концерты прямо на фронтовых позициях, на руинах сгоревших, разбомбленных зданий, нередко вызывая "на себя" шквальный огонь со стороны противника (ведь расстояние между позициями враждующих сторон кое-где составляло всего несколько десятков метров и слышимость была великолепной...). Песни Русского Сопротивления звучат по чудом уцелевшему Бендерскому кабельному ТВ, тираспольскому телевидению, на радио Приднестровья, публикуются в "Днестровской правде" и газете республиканских гвардейцев "За Приднестровье!" Во время ночного обстрела в Бендерах Александр был контужен прилетевшей с румынской стороны ракетой "Алазань", по счастью, разорвавшейся всё-таки на значительном удалении от командного пункта 3-й роты Бендерского батальона, где Саша с друзьями коротал время перед очередным броском вперёд... Именно в ту ночь Бендеры практически полностью перешли в руки защитников Приднестровья, если бы не вмешательство предателя-"миротворца" Лебедя, вынудившего казаков и гвардейцев отойти на исходные рубежи... За боевые заслуги Александр Крылов награждён казачьим крестом и несколькими медалями.

В конце октября 1992 года в качестве делегата Смоленского народного Вече Саша участвует в работе 1 Конгресса Фронта Национального Спасения. Пламенные речи лидеров патриотической оппозиции ещё раз убеждают его в правильности выбранного пути. Как приказ, как руководство к действию воспринимает он призыв генерала Альберта Макашова "немедленно начать на местах всеобщую кампанию гражданского неповиновения режиму Ельцина- Гайдара".

Но и враги не дремлют. Ещё в августе от тех самых друзей из спецподразделения ФСК Александр получает предупреждение о готовящейся против него провокации, о том, что его песни, угодливо представленные на видеокассете, пришлись совсем не по душе самому Е.Б.Н., что тем лично дано соответствующее распоряжение охранке. Петля вокруг поэта затягивается всё туже. Но молодость, как водится, глуха к предостережениям о грядущей опасности и не склонна верить в реальность осуществления подобных угроз.

Приближается 7 ноября. Вместе с товарищами из организации "Молодая Гвардия" Александр готовит новую акцию протеста. Условия "крайней необходимости": запрет ФНС, угрозы разогнать Советы и не допустить созыва Съезда народных депутатов РСФСР, призывы демократов к расправе над оппозицией, повсеместные аресты патриотов, издевательства над политическими узниками "Матросской Тишины" вынуждают ускорить её проведение. Идея юных подпольщиков-революционеров такова: вызвать широкий общественный резонанс, всколыхнуть общественность, воздействовать на инертную массу народа, на рядового обывателя, когда люди, собираясь на митинг 7 ноября к центру города, увидят лозунги Сопротивления... прямо на стенах домов! Так делали некогда патриоты Чили, борцы палестинской интифады, а ныне - защитники Приднестровья, участники сопротивления в Питере и Москве. Так должно быть и в Смоленске - щите России, городе-герое! Как было ещё воззвать к людским сердцам, когда все СМИ, за исключением "Секунд" - в руках демофашистов, когда пресса оппозиции - фактически под запретом?!

...Их брали, словно матёрых бандитов: поэта Александра Крылова и 16 - летнего молодогвардейца Сергея Мусенко. Брали тремя усиленными нарядами - в бронежилетах, касках и с автоматами, на трёх машинах с мигалками и сиренами, зверски избив при задержании и держа наготове фургон "неотложки". Им устроили засаду у последнего объекта - книжного магазина "Кругозор", владельцем и директором которого был некий ярый демократ и сионист, не столь давно - в самом конце 90-х, расстрелянный неизвестными киллерами... На стене магазина из-под жёлтой краски, которой дворники трусливо, впопыхах замазали "настенную живопись" Крылова, до сих пор проступают грозные чёрные буквы "ВСЯ ВЛАСТЬ ФРОНТУ НАЦИОНАЛЬНОГО СПАСЕНИЯ!" И уж совсем убийственными для угодников реакции были двухметровые надписи: "СТАЛИН С НАМИ!", "СВОБОДУ ГКЧП!", "СЛАВА СССР!":

"Эти надписи на стенах - наш врагам прямой отпор,

предъявляют неизменно им народный приговор,

Чтобы люди всё же знали, что Отчизна - в нас живёт!

Что позиций мы не сдали, что позиций - мы не сдали,

что подполье - бой ведёт!"

- поётся в одной из "тюремных" песен Крылова.

За ними, как выяснилось, следили. В этом, цинично ухмыляясь на первом допросе Крылова, признался сам тогдашний начальник УВД, боготворивший Ельцина ( этот генерал-иуда заплатил жизнью за холуйскую преданность режиму - в самом начале первой Чеченской войны миной ему оторвало ноги). Следили от начала пути, воровски, коварно, позволив сперва завершить начатое. Выдал ребят неизвестный до сего дня провокатор.

"Провал, засада, обыск, холод камер... И снова Овод пред врагами встал" - это он напишет огрызком карандаша на клочке бумаги уже в застенках тюрьмы. Нет, не зря читали они в детстве книги про Овода и Уленшпигеля о борьбе за свободу и справедливость, не зря героями их жизни стали Дин Рид и Виктор Хара - они не струсили, не сломались, не сдались, эти замечательные советские мальчишки! Это о таких, как они, пел когда-то Владимир Высоцкий: "Если путь прорубая отцовским мечом, ты солёные слёзы на ус намотал, если в жарком бою испытал, что почём, значит, нужные книги ты в детстве читал!"

Три недели в застенке старинной смоленской тюрьмы лягут трагической, но и героической страницей в жизни, в поэзии, в песнях Александра... Первый "настоящий" политзаключённый режима в маленьком Смоленске - это вызвало целую бурю страстей и эмоций. А он - молчал или отвечал дерзко на допросах, пел в ледяном подвале, в мрачной одиночке, где в прежние годы дожидались своей участи приговорённые к смертной казни, где "не знаешь день или ночь", смеялся над развесёлыми блатными историями, читал притихшей уголовной шпане свои стихи и чудом пронесённого "Князя Тьмы" Бориса Олейника, а главное - писал и писал... Его вырвала из тюрьмы могучая солидарность друзей- патриотов Москвы, Санкт-Петербурга и Смоленска. На помощь политзаключённому поэту, арестованному по стандартному обвинению "в злостном нарушении общественного порядка" поднялись "Советская Россия", "600 секунд", Русский Национальный Собор, РКРП, сотрудники ТАСС, русские писатели и поэты, народные депутаты и журналисты, "белые" и "красные" - все НАШИ выступили в защиту героя Сопротивления. Подлый замысел сторонников режима полностью провалился. Следователь, который вёл это "дело", в знак протеста против давления на него "сверху" - со стороны тех, кто мечтал сгноить певца в казематах, вскоре уволился из органов внутренних дел. А перед этим - вернул Александру изъятый у него во время обыска одноразовый и, конечно, уже использованный гранатомёт "Муха", привезённый Сашей на память из Приднестровья, после чего отказался от дальнейшего ведения уголовного дела. Хотя "страсти по Крылову" ещё долго не утихали в местных "масс медиа"...

"Волею судьбы я прошёл только малую часть тех кругов ада, которые выпадают на долю политзаключённого, - говорит Александр. - Но я воочию увидел, что означает произвол и беспредел властей, в полной мере ощутил это всё на себе. Но им не удалось сломить меня..."

После освобождения Саша некоторое время работает в профсоюзной газете "Товарищ". Благодаря вмешательству местной организации Союза журналистов во главе с коммунистом Михаилом Великановым, было прекращено преследование Крылова в уголовном порядке. А сам поэт и журналист - участвует в работе Национального Совета ФНС, в начале 1993 года вновь едет в Москву, где выступает с уличными концертами, поёт у Музея В.И.Ленина и в подземных переходах, не скрывая при этом от слушателей, что заработанные деньги пойдут на изготовление листовок... Не раз товарищам приходилось буквально грудью заслонять Александра с его гитарой от разъярённых московских обывателей и поборников ельцинского режима.

Работает Саша и в штабе движения "Трудовая Россия", литературным редактором знаменитого на всю страну не менее, чем невзоровские "Секунды", издательства "Палея". 17 февраля под редакцией "палейского" директора, драматурга Николая Мишина в подмосковной типографии, в Толбино, печатается первый в России и первый в творческой биографии Александра Крылова сборник "ПЕСНИ РУССКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ". К сожалению, по мнению самого автора, принимавшего, кстати, непосредственное участие в типографском наборе рукописи, не очень удачной оказалась подборка песенных произведений для этого издания. Несмотря на эти и другие незначительные просчёты составителей, весь тираж сборника, а это 2000 экземпляров, разошёлся практически мгновенно. Оставшаяся его часть впоследствии была переправлена осаждённым защитникам Парламента и Конституции. Сколько этих малоформатных книжек уцелело в огне пожара - неизвестно. Но и те, что при выходе из Дома Советов были отобраны ельцинскими головорезами у пленных повстанцев - тут же оказались разорванными в клочья. Да и не каждый рискнул бы иметь при себе столь явно компрометирующий документ: ведь расправа была коротка и беспощадна.

На крупнейшем митинге объединённой оппозиции 23 февраля 1993 года на Манежной площади Александр поёт свои песни с импровизированной трибуны, устроенной на кузове грузовика. Плечом к плечу с мужественным Певцом Революции стоят Виктор Анпилов, Александр Невзоров, Геннадий Зюганов, будущий Председатель Совета муфтиев России - Равиль Гайнуддинов, активно в ту пору помогавший ФНС, Альберт Макашов, другие лидеры, вожди могучей Объединённой Оппозиции...

В один из февральских дней Александра Крылова вместе с его другом - корреспондентом газеты "День" Сергеем Соколкиным задерживают за участие в стычке с "лицами кавказской национальности", помещают в камеру в 7-м отделении милиции Фрунзенского района Москвы. "Потерпевшие" предъявляют схваченным молодым патриотам обвинения по четырём статьям Уголовного кодекса, но пожилой следователь, оказавшийся сторонником оппозиции, с риском для себя уже через сутки освобождает ребят из-под стражи безо всяких ограничительных условий.

Политическая жизнь столицы того времени буквально бьёт ключём и Александр - как всегда в центре происходящих событий. Он участвует в оказании помощи сражающейся, охваченной пламенем Третьей Мировой войны , Республике Сербской, которая тогда называлась "Сербская Республика Боснии и Герцеговины" и куда, как в своё время в Испанию, ехали защищать идеалы справедливости русские добровольцы. Сам Александр не любит вспоминать и говорить об этом, полагая свою попытку уехать воевать в Боснию хотя и благородной, но крайне неудачной затеей, поскольку реально в боевых действиях в этой войне поучаствовать ему не удалось.

Как бы то ни было, а к 20 марта, когда Ельцин ввёл свой знаменитый ОПУС - особый порядок управления страной, и тем самым предпринял очередную попытку установить в России диктатуру, Александр Крылов находится в Москве, постоянно курсируя между Верховным Советом и штабом "Трудовой России", выполняя разного рода задания руководства ФНС. Непосредственно в дни попытки переворота Саша взял на себя инициативу создания "мобильных агитотрядов" и, вооружившись мегафоном, на маленьком частном грузовичке одного из "трудороссов"-пенсионеров, прикрепив на кузове автомашины огромное красное знамя, стремительно разъезжает по всей Москве, призывая "всех, кому дороги идеалы нашей великой Родины и Советской власти", идти к зданию Верховного Совета и присоединяться к восставшим на борьбу с режимом и диктатурой... Тогда, весной 93-го, ельцинская затея потерпела сокрушительное фиаско. Но, как оказалось, это была лишь "генеральная репетиция", устроенная, скорее для проверки возможной реакции со стороны народа и оппозиции. А поскольку главным препятствием для осуществления коварных планов кремлёвских фашистов в дни мартовского противостояния оказался российский парламент и действующая Конституция, было решено нацелить основной удар именно по этим институтам, наличие которых всё ещё обеспечивало хотя бы видимость демократии и служило опорой для сил оппозиции. Первомайская битва народа с ОМОНом и войсками на Калужской заставе, многотысячная демонстрация протеста 9 мая - всё это лишний раз убеждало обе противоборствующие стороны в назревании более серьёзного противостояния и общегражданского конфликта. Казалось, что получив по заслугам 1 мая, уже в День Победы режим отпраздновал труса и потому пошёл на уступки, разрешив колоннам оппозиции пройти маршем по столице... Но то была лишь хитрая уловка, попытка усыпить бдительность "непримиримых" патриотов.

Во время проведения Второго Конгресса ФНС Александра вновь предупреждают об опасности его друзья из того самого разведывательного спецподразделения ФСК. "Нас начали возить на учения под Москву - отрабатывать технику штурма зданий. Знаешь, что мы должны захватить? Макет Белого Дома! И стрелять по чучелам с красными флажками в "руках"... Передай своим, что в Москве готовится страшная провокация. Ориентировочно в октябре- ноябре должна пролиться большая кровь, пленных не будет. Особенно тщательно готовят группы снайперов. Составлены и списки оппозиционеров, подлежащих аресту. Там есть и твоя фамилия." В ответ на предложение Александра "повернуть оружие против режима", ему с горечью отвечают, что таких офицеров, как они, не изменивших присяге, всего несколько человек на целые дивизии... Там слишком хорошо платят, чтобы кто-то пожертвовал карьерой, семьёй или жизнью ради каких-то призрачных идеалов. "Всё, что мы сможем сделать - это стрелять мимо или по ногам... Да ещё попытаемся спасти раненых и сдавшихся от расправы каких-нибудь "бейтаровцев" или пьяных омоновцев". Несмотря на то, что Саша всё равно уверен в достаточности сил оппозиции для победы и в случае подобного вооружённого противостояния, в чём пытается уверить расстроенных разведчиков, он считает необходимым довести полученную информацию до своих ближайших соратников и до предводителей Объединённой оппозиции. Последние не хотят слушать ничего - их уверенность в победе ещё более велика. "Это очередная провокационная утка режима!" - слышит Александр в ответ.

Огорчённый, принимает он решение вернуться в Смоленск. Кто знает, быть может это спасло, уберегло его от страшной участи, постигшей тех, кто ничего не знал о готовящейся провокации и безоружным пришёл под стены Дома Советов...

Но вдобавок к личному желанию просто побывать дома, Саша получает и очередное задание, ибо по вполне, казалось бы, справедливому мнению многих оппозиционных лидеров, в случае введения в стране чрезвычайного положения всё будет решаться не в Москве, а в провинции. Но времени было слишком мало. Тем не менее, стараниями одного из вожаков смоленских национал-патриотов, ныне покойного Юрия Петрова, Саша устраивается на работу в самое что ни на есть по тогдашнему времени "осиное гнездо" демократов - Государственную телерадиокомпанию. Так начинается творческий путь Александра Крылова в радиожурналистике. Зная некоторые подробности биографии молодого сотрудника областного радио и не питая на этот счёт абсолютно никаких иллюзий, дирекция ГТРК соглашается принять его с одним условием: он не должен делать передач о политике! Но первый же материал Крылова в эфире называется не иначе, как "Оппозиция выстраивает колонны" и посвящён Второму Конгрессу ФНС!

Естественно, за этим следует первый вызов "на ковёр" к начальству, жалоба Представителя Президента Манима в прокуратуру и попытки привлечь Крылова к ответственности "за разжигание", "публичные призывы к насильственному свержению..." и т.д. Оказывается, таковыми господа манимы и их холуи из областной прокуратуры посчитали прозвучавшую в передаче песню "Вставай, страна огромная!" Маразм, что называется, крепчал... А как же обещание "не заниматься политикой"? Да никак! "Никакой политики в том, что сегодня происходит в России нет, - Словами своего крёстного Невзорова ответствовал Александр суровым цензорам, - И то, о чём я рассказываю - это не политика, а чистой воды криминальная хроника!"

Второй донос в прокуратуру от Представителя Президента был направлен после трагических дней октября, когда по радио на всю Смоленскую область прозвучала одна из Песен Русского Сопротивления в исполнении самого Александра...

Ему вместе с товарищами так и не удалось прорваться к осаждённым защитникам Дома Советов - было уже слишком поздно и на Белорусском вокзале головорезы из московского ОМОНа блокировали все прибывающие в столицу пассажирские составы. Людей, одетых в камуфляжную форму или едущих без багажа, попросту выволакивали из вагонов, избивали, волокли в застенки, где пытались силой добиться признания в причастности к "боевикам" и "террористам". Самые находчивые отвечали, что едут сражаться на стороне "всенародно-любимого, обожаемого Бориса Николаевича Ельцина, которого почему-то хотят свергнуть эти красно-коричнивые буки и бяки..." Все попытки отправить хотя бы небольшие посылки с продовольствием, тёплыми вещами - увенчались неудачей. А вечером 3-го октября грянул расстрел в Останкино... Там погибли и друзья Александра, в том числе те, с кем довелось быть в Приднестровье и Сербии. Утром 4-го Саша был на работе, когда ему позвонила из Москвы сотрудница ТАСС Елена Семёнова, активная участница Сопротивления, которая по телефону, фактически находясь на месте событий, рассказывала о том, что в эти минуты происходит в Москве, у стен Белого Дома - как прогрохотали по мосту и замерли тяжёлые танки, как грянули первые залпы, как облако дыма от разрыва снаряда вырвалось из окон Парламента, как стали аплодировать столпившиеся на мосту нелюди, а потом - сами же начали падать под пулями снайперов (не тех ли разведчиков - друзей Александра?) Её голос срывался на крик, переходил в плач и временами вообще прерывался и затихал, так как не было сил продолжать рассказывать дальше... Вечером мы увидели всё это в новостных программах ТВ, но даже операторам "CNN" не удалось с занятых ими ещё накануне позиций захватить объективами видеокамер тот кровавый расстрел, который вёлся из крупнокалиберных пулемётов со стороны Дружинниковской улицы, и как потом, на стадионе, палачи казнили пленных защитников Верховного Совета...

"А мы - застыли у своих экранов, с молитвой и проклятьем на устах!" - родятся впоследствии строчки одной из самых ярких и трагичных песен А.Крылова.

На долгое время патриотам России приходится уйти в подполье. Но и там Сопротивление живёт, и там - продолжает сражаться. Иного выбора не остаётся и для Александра. ФНС и "Объединённая оппозиция" - разгромлены, многие убиты, брошены в тюрьмы. Электронные СМИ - по прежнему полностью в руках ельцинского режима. В этих условиях работа Александра, как радиожурналиста, приобретает особое значение, наполняется новым смыслом. При этом всё чаще ему приходится слышать от многих прежних своих соратников по оппозиции не только упрёки в "нежелании заниматься политикой", но и откровенные обвинения в предательстве, измене своим идеалам, продажности и т.п. Мало кто мог догадываться и предполагать, чего стоило Поэту Сопротивления выслушивать подобные сентенции в свой адрес, равнозначные по-сути плевкам в лицо... А ведь всего чуть более месяца после Октябрьского Расстрела Александр потерял отца - старого коммуниста и патриота, чьё сердце не выдержало той трагедии, которая произошла со страной. И этого, как и всего остального, Саша на самом деле прощать режиму совсем не собирался! Стиснув зубы, он продолжает работать, исподволь, постепенно подготавливая почву для грядущих сражений с врагом, убеждая и коллег, и радиослушателей в правоте тех, кто в кровавом октябре 93-го принял венец новомученников российских, а заодно - в преступности правящего режима.

Он выступает как автор серии острых репортажей в защиту всех "униженных и оскорблённых" от беспредела со стороны власть имущих, передач о детской беспризорности, материалов по организованной преступности и коррупции. "Чистой воды - криминальная хроника"! И демократам действительно не удалось раскусить замысел опытного революционера. Бдительность их усыплена настолько, что Крылову в конце концов "доверяют" выступать в качестве политического обозревателя... В то же время Александра приглашают со своей гитарой выступать в школах, клубах по месту жительства, в лицеях и музеях. Он не обращает внимания на "уровень" того или иного мероприятия - будь то вечер для ветеранов войны или собрание кружка юных литераторов, главное, считает поэт - это донести до слушателей настоящую правду о происходящем вокруг, заставить людей задуматься о роли каждого из нас в судьбе Отечества. Так люди впервые услышали песни, посвящённые защитникам Дома Советов и другим героям Сопротивления...

"Взрыв" грянул на третью годовщину событий октября 93-го, когда в областном радиоэфире прозвучало интервью Александра с начальником пожарного поезда станции "Смоленск" Михаилом Деменковым - в дни Октябрьского Восстания командовавшего взводом оборонявших Верховный Совет добровольцев, одним из самых непримиримых оппозиционеров города-героя Смоленска. Нужно ли говорить, что в конце передачи вновь открыто и гордо зазвучали гитарные аккорды Песен Русского Сопротивления!

Власти были буквально в шоковом состоянии. Стукач Маноим в очередной раз накатал донос в областную прокуратуру. На работе Александра заклеймили "политическим провокатором" и "вплоть до выяснения всех обстоятельств" отстранили от ведения эфира. Но дело уже, собственно, было сделано. Ибо ещё на прошедших президентских выборах смоляне всей областью дружно "прокатили" Ельцина с его демократами, отдав голоса коммунисту Зюганову. Патриоты и коммунисты вскоре получают подавляющее большинство в местных органах власти, на пост главы области избирается кандидат народно-патриотического блока, большая часть творческого коллектива радиовещания , как и журналистов местных печатных изданий, также становится на точку зрения патриотической оппозиции. Смоленщина уверенно обретает статус столицы "красного пояса". "Полунамоченного" Представителя Президента Маноима отстраняют от должности за провал предвыборной президентской кампании и ныне в Смоленской области о нём не помнит уже никто, как практически никого не беспокоит судьба бывшего "демократического" губернатора Фатеева, полгода просидевшего с цепью на шее в заложниках у возлюбленных им чеченцев.

Так Александр Крылов выполнил задание Фронта Национального Спасения, которое никто не отменял...

А уже с 1996 года - Саша вновь начинает выходить на "большую сцену", участвует в проведении ежегодных вечеров памяти Игоря Талькова, организуемых партией "Международный Славянский Союз".

Немаловажна его заслуга и в деле возрождения российского казачества. Поначалу, "в штыки" встречавшие национал-патриотические убеждения Александра, смоленские казаки под его влиянием постепенно также начинают прозревать, а через некоторое время - сами выдвигают Крылова кандидатом в депутаты в Смоленскую областную Думу. Вскоре он получает назначение на должность начальника пресс-службы Западного казачьего округа Союза казаков России. Уже открыто, как полномочный представитель казачества, во главе делегации станичников участвует в работе V Съезда Союза офицеров, Учредительном съезде общероссийского движения "Союз", в проведении "Невского Земского Собора"... Им подготовлен к печати новый большой песенно-поэтический сборник - "Чистое Пламя", на издание которого, к сожалению, пока нет средств. Как нет их на выпуск и собственного аудиоальбома. Но Александр не привык унывать и опускать руки. Он по прежнему продолжает писать песни и выступать, совсем недавно став Лауреатом Всероссийского Конкурса "Песни Сопротивления непокорённого народа". Как журналист - является автором и ведущим одной из самых популярных программ областного радио - "Криминальный канал". Как казак - в декабре 2000 года был избран казачьим Кругом на должность Атамана городского общества казаков "Станица Смоленская".

..."Продолжается жизнь. Продолжается борьба. И в этой борьбе Света с тьмою, Правды - с ложью, Добра - со злом, песни Александра Крылова занимают своё, особое место...

И сегодня его гитара, его голос, его мужественная Песня - снова зовут к СОПРОТИВЛЕНИЮ!"

Людмила Агиенко